Квирит – то же, что и человек.
Тёмный – имя бога.
Светлейший – высший представитель знати.
Неразлучники – истинная пара.
Великий – король.
Оракул – священник
Ваэль
Три года меня не было дома. Впрочем, я и сейчас не должен был появляться. Сказал отцу, что буду только через три дня, но вдруг захотелось разведать обстановку. Сделал портал и вышел за конюшнями, включив невидимку. Хах, как шпион в собственном доме, честное слово. Когда мне исполнилось восемнадцать лет, папа дал мне последние знания, а именно, объяснил, как открывать портал. Мне предстояло уйти в вольную, то есть три года прожить в мире людей. Развлекаться, жить в лучших гостиницах мира, пить кровь и, наконец, трахаться вволю. Единственный запрет – это всякого рода запрещённые вещества. Папа сказал, что придушит меня собственными руками, если я, хотя бы попробую что-то подобное. А я и не стремился портить своё безупречное здоровье разной дрянью. К тому же, в дурмане легко перепутать заклинания, что очень чревато.
И вот я дома, подхожу к беседке и вижу там прекрасную нимфу. Стройная фигурка, длинные светлые волосы, синие глаза. Кто она? Красивая девушка, хочу себе. Принюхался. Она ещё девственница, но уже совершеннолетняя, восемнадцать лет не больше. Вдруг к беседке подошла Максиана, она села рядом с ней.
– Оляна, ты почему такая грустная? – спросила моя мачеха.
Это – мышка?! Не может быть?! То-то я её сразу не узнал! Когда уходил через портал в мир людей, моя сводная сестра была неказистой угловатой девчонкой с крупными красными прыщами на лице и шее. Я обзывал её мышью, а она злилась. Теперь же от её прыщей не осталось и следа, а выглядела она потрясающе.
Помню, как папа и его новая жена привезли Оляну к нам. Поначалу я обрадовался, а потом возненавидел девчонку. Подслушал разговор старейшины Одона и бабушки. Одон говорил, что мой папа нашёл секрет развязки неразлучников. А ещё нашёл Оляну, дочь Максианы. Девочке требовалась помощь. В то время папа и Максиана жили врозь и медленно умирали друг без друга. Отец решил пожертвовать своей жизнью ради Оляны, чтобы Максиана выжила и воспитала дочь от первого брака. Как же я тогда заревновал. Отец подумал о ней, о чужой девочке, но не обо мне. Он даже и в мыслях не держал, как я буду жить без него. Всё обошлось, папа и Максиана помирились, но малышка вошла в нашу семью. Мне приказали называть её сестрой. Я называл, но всё время пытался дёрнуть за косичку, когда никто не видит, или скорчить рожицу. Папа знал об этом, но не наказывал. Максиана запретила, она говорила, что это невинные детские шалости. Правда, по-настоящему я не обижал сестрёнку никогда. Недостойно будущего лорда обижать более слабого и младшего тебя по возрасту. У нас с Оляной разница в три года, к тому же, она человечка. Двадцать пять процентов крови оборотней грифов не считается.
Только однажды я перешёл границу. Когда девчонке было двенадцать лет, я поймал паука сенокосца в саду, а потом посадил ей на платье. Оляна голосила так, что на крики сбежались слуги. Родители тоже примчались на этот вой. Папа был в гневе, заставил меня пять часов простоять в каменном мешке.
Уже позже, когда мне было восемнадцать, я всё понял, поразмыслив над ситуацией как взрослый. У Оляны никого тогда не было кроме мамы, а у меня целый ворох родни. Любой принял бы в своём доме и воспитал с любовью и заботой.
Как только папа показал мне вход в другой мир, ринулся подальше от Оляны и дело даже не в ревности к отцу, её я давно пережил. Дело было в самой девчонке. Я уже не дёргал её за косички как в детстве, а взъерошивал волосы, проходя мимо. Просто хотелось дотронуться неё. Я бежал от этого безумного желания погладить её по золотистым волосам и даже обнять. И вот я вернулся, а она расцвела как прекрасная роза.
