Несанкционированный доступ
Глаза начинали болеть уже в момент, когда я открывал их после пары часов тревожного сна. Издержки профессии, если это можно назвать так. Но это ничего. Незначительные детали.
Потянулся – кости захрустели. Совсем расслабился, теперь, когда удалось уйти от них достаточно далеко, даже потерял гибкость. Но это ничего. Несколько занятий вернут всё на свои места.
Сутки всегда начинались довольно похоже. Открыл глаза. Осмотрелся, чтобы убедиться: никаких подозрительных машин в округе нет. Хотя они и не стали бы оставлять их под окнами, слишком осторожны. Задёрнул шторы, подошёл к двери. Прислушался, чтобы знать наверняка, что едва различимые шаги за пределами квартиры из-за соседа, спешащего на прогулку с собакой, а не из-за подкрадывающихся по полусонной улице агентов национальной безопасности.
Вроде бы всё в порядке. Хотя будь они действительно так близко, что могли арестовать, я… Ничего не изменю. Да. Вряд ли. Но и отказываться от стандартной меры предосторожности, части ежедневной рутины, – просто непозволительная роскошь после четырёх лет в бегах.
Потянулся ещё раз – позвонки всё ещё хрустели. Может, будет лучше начать этот день с разминки, а не с кофе. Не помешает, если они вдруг выйдут на мой след. Но сначала…
От лёгкого движения мышки засветились мониторы, тихонько зашумел проснувшийся системник, наполняя комнату такими знакомыми, очень приятными звуками. Пожалуй, единственными, которые не раздражали до первой чашки кофе за день. На одном из экранов – записи с нескольких ближайших камер. Ещё одна проверка. Более надёжная чем собственные глаза и уши. Неспящие стражи моего относительного покоя. Конечно, если мои преследователи окажутся достаточно близко, я должен услышать. Защитные механизмы редко давали сбой. Но видеть своими глазами, что поблизости с очередным убежищем нет никого, кроме соседей, о которых известна каждая деталь… Это успокаивало.
После проверок наконец-то можно позволить себе вздохнуть полной грудью и нажать на кнопку простого электрочайника. Я мог бы заняться работой сразу, пропустив этот этап, однако велик риск сорваться на одном из, хах, клиентов. Потому что на самом деле люди умели раздражать до стиснутых зубов и белеющих костяшек пальцев и пользовались этим навыком чаще, чем каким-либо другим.
Некоторые из них ещё и пугать умели… Но об этих чудаках я старался не думать. В мире вообще много странных людей, которые почему-то считали, что выворачивать свои тёмные желания и отвратительные мысли в Сети можно безопасно, что за аватаром и ником их не узнают… Наивные. Некоторые даже не знали про самую простую защиту и оказывались как на ладони уже в момент, когда заходили на нужную страницу.
Но горький, явно пережаренный, кофе обжигал горло, разливался по телу уверенностью и спокойствием осознания. Это просто работа. Просто обмен. Им нужна информация – от записей с веб-камер до деталей банковских счетов – а мне деньги, чтобы продолжать скрываться. Их намерения – только их забота. Если же однажды следы активности самых неприятных клиентов совершенно случайно находила полиция… Разве мог я иметь к этому отношения?
Меня, возможно, не существовало, но совесть продолжала жить. Даже четыре года спустя. Может, это единственное «хорошее», что во мне когда-то было.
Иногда людям был нужен именно я и мои навыки, тогда просьбы попадали прямо в почту. «Я слышал от знакомого, мистера Х», где «Х» обычно равнялся никнейму кого-то из предыдущих нуждавшихся в информации. Так они объясняли это проникновение в личное пространство. За такое браться приходилось редко – если условия оказывались уж очень интересными.
Проверка почты – беглая, с лёгкой усмешкой. День ото дня, год от года одно и то же. Люди не менялись. Вот почему у нарушителя вроде меня всегда будет достаточно работы.
