Разместившись на пассажирском сидении, взглянув в окно, я осмотрел часть и тяжело вздохнул. Не знаю, что я чувствовал в этот момент, с одной стороны, облегчение, что уезжаю отсюда, причем очень далеко. Но с другой стороны, что ждет меня там? Может, там еще хуже? А может и лучше? Напрягал тот факт, что я был совсем один, но буду надеяться на то, что помимо меня сейчас туда везут таких же, как и я, нервничающих перед неизведанным пацанов.
Минут через пять сержант попрощался с дежурным и, запрыгнув в кабину, скинул с себя китель и завел машину.
– Ну что, Димон, поехали? – улыбнувшись, спросил он у меня.
– Так точно! – ответил я.
– Ух, бляха-муха, красавчик! Ну прям элита! Угроза НАТО, мать твою за ногу! – расхохотался сержант и, воткнув передачу, повел машину по узкой дороге.
Стоило выехать за ворота, как в нос ударил запах цветущих яблони и сирени, что ровными рядами росли за забором. Я полной грудью вдохнул этот сладкий запах гражданки и расплылся в улыбке, глядя на симпатичных девушек, что, весело щебеча о чем-то, шли в сторону КПП.
Сержант оказался совсем не таким контрактником, какие были у нас в части. По сути, это был простой мужик, что болтал со мной о разном и травил армейские анекдоты. Он сам был курящим и даже разрешил мне курить в машине. Сам он был откуда-то из-под Архангельска, рассказывал о своих краях и о том, какая шикарная у них там рыбалка. Как оказалось, он просто ярый фанат посидеть с удочкой, как, собственно, и я. В общем, общих тем для бесед у нас нашлось навалом, правда, про часть он мне ничего не рассказывал, как бы я у него ни пытался спросить.
Кстати, звали его Николай Михайлович, еще он очень вспыльчиво реагировал на остальных участников дорожного движения, вечно покрывая трехэтажным матом подрезающие его машины. Но в целом было весело, проехав немного по трассе, мы остановились перекусить в придорожном кафе. Деньги у меня были, так что я, добравшись до нормальной пищи, начал набирать себе полный поднос блюд, представленных на витрине. А когда я, объевшись как поросенок, собрался на выход, ко мне подошла пожилая продавщица и протянула пакет с пирожками и булочками, сказав при этом: «У меня сын тоже служит, знаю, вы вечно голодные ходите, вот возьми, может, и моего кто-нибудь так же угостит». Я, конечно, был удивлен подобному и даже хотел отказаться, чувствуя себя максимально неловко. Но жаба проснулась внутри меня и, словно мантру, повторяла: «ХАЛЯВА!», так что я принял подарок и поблагодарил женщину.
Время шло к обеду, и меня сильно клонило в сон, на фоне играло радио «Шансон», и Михалыч иногда даже подвывал в ритм композиций, которые доносились до нас через динамики. Так мы и продолжали ехать, пока не вляпались в огромную пробку, как он пояснил, это пробка перед железнодорожным переездом, и тут всегда так. На улице стояла сильная жара и полный штиль, и если на ходу кабину хоть как-то продувало, то, стоя на месте, мы чувствовали себя словно в духовом шкафу. Ни открытые окна, ни люк нам не помогали, а кондиционера для военных в этой машине предусмотрено не было. От этого Михалыч начал нервничать и психовать, особенно, глядя на то, как нас по обочине объезжают машины.
– Димон, сейчас мы с тобой поиграем в одну игру! – злобно улыбнувшись, обратился ко мне старший сержант. Мне от этого аж стало не по себе. Обычно после подобных заявлений срочники наматываются на какие-то работы или прокачку.
– Как скажете. – неуверенно ответил я.
– Тебе обочину позади нас в зеркало хорошо видно? – спросил он у меня.
Взглянув в зеркало, я убедился, что прекрасно вижу все, что происходит позади машины, и только тогда согласно кивнул.
– В общем, слушай боевую задачу! Как только увидишь, как по обочине едет машина с опущенным стеклом, и когда ее капот поравняется с нашим задним колесом, говори мне об этом. – все так же улыбаясь, сказал он.
