Действующие лица:
Я – Безалаберная мать маленького сына; католичка, люблю кофе.
Наташа – моя близкая подруга.
Валера – беспардонный, но безобидный друг.
Кирилл – прихожанин.
Марина – органистка Прихода.
Ричардист – старый знакомый, студент-историк, изучающий Ричарда III. Имени не я не запомнила.
Брат Павел – монах-доминиканец, жертва №1.
Уборщица – старуха, жертва №2.
Станислав-Август Понятовский – король Польши, приведение.
Ричард III – король Англии, портрет.
Настоятель, о.Юрий, о.Войчех – священники-доминиканцы.
В длинном узком коридоре… Впрочем, коридор был не таким уж и длинным, метров десять, но из-за того, то он был узким и высоким, казался длиннее, чем на самом деле. Итак, в коридоре висел портрет. Ричарда III. Йорка. Да-да, я была на стороне Йорков.
– Ну понимаешь, это готичненько…
Ричард скривил губы.
– Ну хорошо, не готичненько, раз тебе не нравится это слово. Но, во всяком случае, мне хочется, чтобы твой портрет висел у меня дома. И почему я вообще должна объяснять тебе, почему я делаю то, что делаю?– не выдержала я.– Ну да, ты король. Но это – мой коридор. Что хочу, то и вешаю,– закончила я разговор и повернулась к портрету спиной.
Оглянувшись, я увидела, что Ричард продолжает кривить губы.
– Ну не дуйся.
Кажется, Ричард пошел на мировую, во всяком случае, вид принял более милостивый.
– Что там у тебя? – поинтересовался он.
Ох уж эти короли! Наверняка, с самого начала его интересовало только то, что я держала в руке, но характер не проявить не мог.
– Письмо. Достала из почтового ящика.
– Ну, и что там?
– Откуда я знаю, – не сдержалась, и огрызнулась я.– Я ведь вместо того, чтобы читать его, уламываю тебя простить меня за то, что я повесила твой портрет у себя дома. Тебе самому не смешно?
– Ладно, читай.
Видимо, не смешно. Я послушно разорвала конверт и достала письмо.
– Интересно, от кого оно?– заинтересовалась я.– Почерк не знаком, подписи нет.
Ричард подозрительно глянул на меня. – Поклонник?
– Окстись, какой поклонник! Ты еще скажи, что ревнуешь меня.
– Ну….– Ричард замялся и покрутил кольцо на мизинце.
– Ладно, Ваше королевское величество, забудем.Я вернулась к письму у меня в руках, и принялась за чтение.
– О, тут написано, что совершено преступление. Убийство, если быть точнее. И труп спрятан в каком-то подвале. Очень готичненько. Ой, прости,– быстро извинилась я, увидев выражение лица Ричарда. Кажется, скоро я стану специалистом по физиогномике портрета. – Но при чем тут я?
На всякий случай набрала номер мамы.
– Мама? Привет, как дела? Все нормально? У нас тоже. Ну ладно, пока.
– С мамой все в порядке. С остальными, видимо, тоже, иначе мама сказала бы мне. Значит, это не кто-то из родственников. Слушай!– обратилась я к портрету,– это ж просто чья-то шутка!
– Ну-ну,– задумчиво пробормотал Ричард, закрывая глаза.
Поняв, что он больше не хочет со мной разговаривать, я пошла в комнату и включила ноутбук.
«Ну, и кто же там убит?» – поинтересовалась я в статусе в контакте, проверила почту, заглянула на пару сайтов, и отправилась в садик за сыном. Ричард Ричардом, а Женька меня ждал реально.
Перед садиком, как всегда, я зашла в церковь помолиться. Прочитав вечерню с отцами и выйдя из часовни, я увидела подругу, которую давно уже не встречала.
– Привет!– радостно сказала Наташа. – Ты как? Что нового?
Оглянувшись на исповедующего священника, я увлекла ее за колонну, где нас не могли испепелить его суровые взгляды, которые он бросал на нас.
– Что нового? Хмм, дай подумать. Племянник руку в школе сломал. Правую.
– Какой ужас! – Наташины глаза округлились.
– Ага, о голову одноклассника – подрался на перемене. А у тебя что хорошего?
– Хорошего? – переспросила она.– Потом, выглянув из-за колонны и удостоверившись, что священник на нас не смотрит, она прыснула смехом. – О, зарплату увеличили.
