Елена Логунова
Принц на велоконе
Парадно-выходное платье было красивое, но тесное.
Все-таки есть одну кашу с хлебом – не вариант. Что сэкономишь на еде, потратишь на новый гардероб. «Эмка» уже отчетливо маловата, надо «эльку» покупать. А потом «икс-эльку», «два-икс-эльку», «три-икс-эльку»…
Устрашенная перспективой, Маша содрогнулась, больно стукнулась локтем о стену и выругалась:
– Вот же гадство!
– В Санкт-Петербурге надо говорить не «гадство», а «прискорбные обстоятельства», – хрустнув яблоком, наставительно сказала Инга, быстро почавкала и пропищала, манерно грассируя: – Мари изволили посетовать на прискорбные обстоятельства.
– Посетуешь тут. – Маша оставила попытки одеться в подобии узкой ниши между стеной и открытой дверцей шкафа и вышла на середину комнаты.
– Мину-у-уточку! – Инга подняла на лоб очки. – Что я вижу, новый комплектик «Виктория Сикрет»? У кого-то наполеоновские планы? Мари, колитесь! Куда это вы изволили намылиться?
– Я разве не сказала? – Маша влезла в платье и повернулась спиной. – Застегни молнию.
– На колени! – повелела Инга и хлопнула опустившуюся на коврик Машу свернутыми в трубку листами с текстом. – Посвящаю вас в рыцари… А, нет. Лучше ты меня посвяти: что задумала?
– Молнию застегни, – повторила Маша, удерживая скрученные волосы на макушке, чтобы они не попали в замок. – У тебя склероз, ваша светлость? Я же говорила: иду на свиданку.
– С Гаврилой? – Даже не видя лица подруги, Маша поняла, что Инга скривилась.
– Он Георгий.
Свистнула молния.
– Встаньте, сэр… То есть мэм. Маня, а ты не слишком торопишься? Вы с Гаврилой знакомы всего ничего, а ты уже готовишься снять с себя «Викторию Сикрет». – Инга заговорила укоризненно.
– Петрова, заканчивай. – Маша встала и прошла к трюмо, чтобы поправить прическу. – Роль заботливой матушки тебе неорганична. Кто позавчера пришел домой под утро, дыша духами, туманами и пасхальным кагором?
– У нас был двойной прогон! Коломойцев устроил генеральную репетицию в стиле «Телепузиков» – заставил отыграть спектакль два раза подряд!
– Винище жрать тебя тоже злой дядя режиссер заставил?
– Бакунина, и ты заканчивай! – Инга психанула и запустила в подругу распечаткой с ролью. Листы разлетелись по всей комнате. – Не все из нас смирились с прискорбными обстоятельствами! Я хотя бы лежу в направлении мечты! Изо всех сил надеюсь на лучшее!
– А я – на Георгия, – Маша обернулась, не глядя вдевая в ухо серьгу. – Знаю, тебе он не нравится, но у него своя жилплощадь!
– Твой Гаврила, – Инга выпятила губу и выделила имя, – живет с мамой!
– Да. В одной квартире. А вторую сдает!
– Серьезно, у него две квартиры в Питере? – Та перестала гримасничать. – Ого, Гаврила сильно вырос в моих глазах. Аж сразу до Георгия! Послушайте, Мари…
– Все, мне некогда. – Маша вздернула на плечо сумочку и пошла к двери. – До утра не жди.
– Мань, так, может, он сдаст свою вторую квартиру нам с тобой? – Инга спрыгнула с дивана и побежала за подругой в прихожую, в коридоре на бегу раскланиваясь с соседями по коммуналке: – Здрасьте, дорогая Вера Михална, добрый вечер, любезный Андрей Афанасьевич… Да постой ты. – Она ухватила Машу за ремень сумочки уже в дверях. – Серьезно, пусть Гав… оргий! Сдаст свою хату нам по пониженной стоимости. Ему ж самому хорошо будет: вы станете там встречаться, а я – клянусь! – мешать не буду, готова на время ваших свиданок уходить из дома…
– Инга! – Маша выдернула сумочку из рук подруги. – Не гони коней! – и вышла из квартиры.
Тяжелая старая дверь гулко бухнула, закрывясь, и из-за нее донеслось нарочито басовитое:
– Ямщи-и-ик, не гони лошадей! Мне не-е-е-екуда больше спешить. Мне не-екого больше лю…
