Алиса
Я бежала так, как никогда не бегала в жизни. Пыталась
ускользнуть от монстров, что гнались за мной. Вокруг были люди, но
они лишь оборачивались на бегущую девчонку, одетую в ночную
сорочку. Я не верила, что мне кто-нибудь поможет.
Я уже ни во что не верила.
Мне только хотелось спасти того, чье крохотное сердечко бьется во
мне. Почему- то жизнь этих нескольких клеток стала для меня вдруг
важнее моей собственной.
Впереди замаячила белая пластиковая дверь, ведущая на
свободу.
-Стой! - раздалось позади.
Я и не подумала останавливаться. Наоборот. Собрала все свои силы и
выскочила из больницы на улицу. Обжигающий холод опалил мою кожу. Я
споткнулась и упала, больно ударившись коленом. Но тут же снова
вскочила на ноги.
Невдалеке стояла небольшая газель, дверца будки которой была
гостеприимно распахнута. Я поспешно нырнула внутрь, спрятавшись в
тюках с грязным бельем. На мое счастье дверцу сразу же закрыли.
Автомобиль тронулся с места.
Я никому не позволю убить моего ребенка!
Впервые со дня смерти бабушки я обрела почву под ногами. Я
больше не одна. Я больше не буду слабой. Мне есть кого защищать. И
есть, ради кого жить. Даже, если весь мир против. Даже, если отец
моего ребенка не желает, чтобы он родился. Мне плевать. С этого дня
главным будет то, чего хочу я сама.
Я закрыла глаза и выдохнула. Я сбежала... Я сбежала!
Смогла...
Оглядела металлическую будку, которая не отапливалась. И снова
почувствовала холод. Желудок сжался от голода и жалобно заскулил.
Перед процедурой нельзя было есть и пить. Поэтому я оказалась здесь
раздетой, голодной и с разбитым сердцем. И разбитым коленом.
Впервые за эти сумасшедшие минуты позволила себе посмотреть на
ногу. Кровь еще шла, заливая белую кожу.
Словно в насмешку в памяти всплыло, как Борис вел ладонью по
этой самой ноге, задирая юбку, как шептал, уткнувшись мне в шею:
"Ты такая сладкая!"
А я... Я поверила. Как могла, после всего, что он со мной
вытворял в школе, не знаю. Безмозглая идиотка.
Но мне так хотелось тепла. Хоть чуточку. Чтобы согреть свою
озябшую душу.
Криво улыбнулась своим мыслям. Тепло ли тебе теперь, девица?
Тепло ли тебе, красная? Я начала мерзнуть. По-настоящему. Что и не
удивительно. Для января месяца. Почему, почему это все происходит
со мной? Чем я это заслужила? В глазах защипало, а нос зачесался.
Нет, плакать сейчас нельзя. Надо что-то делать. Иначе я заболею. И
неизвестно как это отразится на моем малыше. Я раскидала мешки в
стороны и, что было силы, забарабанила в перегородку, отделявшую
меня от кабины водителя. По моим подсчетам мы уже достаточно
отъехали от больницы, где мне по указке Харламова хотели сделать
аборт. Стучать пришлось долго. Я почти выдохлась, когда машина,
прижавшись к обочине, все же остановилась.
Дальше я услышала хлопок дверцы, отборный, витиеватый мат, от
которого покраснели кончики ушей, скрип запоров, пока водитель
открывал грузовой отсек.
А после он замолчал, увидев меня.
-Ой, девонька! - все, что удалось мне услышать от пожилого
водителя, который смотрел на меня во все глаза, будто я не обычная
девушка, а какая-то валькирия.
В другое время я бы подождала, когда со мной заговорят.
Но это было в другое время. И это была другая я. Которая сгорела
словно на костре, пока меня волокли по длинным коридорам больницы в
операционную. Больше ее нет. Той девочки. И это, пожалуй, к
лучшему.
-У вас есть во что одеться? Мне очень холодно, - голос не
слушался, трескался и ломался, из-за того, что я долго кричала.
-Дааа... - протянул озадаченно мужчина и принялся стягивать с
себя куртку, - Ты как здесь оказалась, дочка? Погоди у меня в
кабинке сапоги есть.
Он протянул мне не слишком чистую куртку, в которую я с
благодарностью нырнула. Скрылся из вида, а потом вернулся с
кирзовыми сапогами. Но хотя бы не придется босиком идти по
льду.
