Грегор решил ничего не предполагать, не строить догадки и даже
не фантазировать. Дурхам и его жители, особенно та проницательная
старуха, удивили его. Чем-то даже запали в душу, а с ним такое
случалось нечасто. И потому он не видел смысла гадать, каким
окажется Ивтан, и что из себя представляют люди по ту сторону
границы.
Если север решит преподнести ему сюрприз - он охотно его
примет.
Утром перед отъездом и в самой дороге граф Фаулз был в на
редкость хорошем расположении духа. Он безустанно прокручивал в
голове воспоминания о недолгом, но насыщенном на события пребывании
в Дурхаме.
Прямолинейные и на первый взгляд грубые местные жители открылись
ему с другой стороны, оказались теплыми и подкупающе искренними.
Природа и свежий воздух приводили в полный восторг. Нигде еще
Грегор не видел столько простора, никогда еще ему так легко не
дышалось.
Он представлял, как здорово было бы нестись галопом по этим
дорогам, извивающимся вокруг будто бы огненных холмов, вокруг серых
скал-обелисков, кристально-чистых озер, заходящим в обширные
сосновые леса, загадочные карьеры и ущелья, пролегающими через
бескрайние земли, где не найдешь захудалую деревеньку, не попадешь
в душный городишко, не встретишь неприятного знакомого из
высокородных землевладельцев, или, упаси Святой, из
церковников.
И в этих мечтах он даже позволил себе представлять леди Мирну,
скачущую на чудной родовитой кобылке рядом с ним. Он воображал, как
ветер играет ее ярко-рыжими волосами, как она широко улыбается, а
ее смех звенит во всей долине. Ее глаза горят да и сама она вся
сияет... Граф Фаулз отчего-то не сомневался, что здесь, дома,
княгиня была бы именно такой. Не скованной придворными рамками, не
отягощенной невзгодами и проблемами, яркой, раскованной и
счастливой.
Он хотел бы сделать ее счастливой. Грегор вдруг отчетливо это
понял, и на мгновение его одолели растерянность и сомнения. Уж
набивший оскомину вопрос пересилил остальные мысли: «Откуда это
желание? Что его вызывает? Не может же это быть то самое
чувство?..». Но на сей раз граф Фаулз быстро отмахнулся от
неуместного и несвойственного ему наплыва мнительности. Он решил:
какая, к черту, разница, что лежит в основе этого желания?! Оно
само по себе самодостаточно, благородно и стоит того, чтобы его
осуществить.
Все его сомнения, запутанность в самом себе... Их можно
разрешить по ходу дела. А можно и не разрешить. Но тогда это будет
исключительно его проблемой. А сейчас нужно подумать о Мирне.
Сейчас нужно помочь ей.
Ротта дала ему толковый совет, и граф Фаулз собирался
воспользоваться им. Правда, отоспавшись, обдумав все, Грегор пришел
к неутешительному выводу: если привлечь к делам Миины ее ивтанских
родственников, может обостриться конфликт на северной границе.
Земли, с некоторых пор объединенные в Дурхам, всегда были
спорными и переходили то к одному королевству, то к другому. Но то,
что так было всегда, не значило, что можно допустить это и
сейчас.
Он даже приблизительно не представлял, каковы из себя Рольфы.
Согласятся ли они помочь родственнице по доброй воле, не ожидая
награду, или выставят неудобное условие?
В любом случае, необходимо попытаться обсудить это с ними. А
если переговоры выйдут сложными и затянутся... Грегор совсем не
прочь задержаться на севере.
Здесь можно не опасаться, не оглядываться по сторонам, не носить
маску. Граф Фаулз чувствовал себя здесь невероятно свободным.
К тому же он мог бы под предлогом тех же самых переговоров
перевезти сюда и Мирну. Убедить короля снять арест с ее усадьбы,
чтобы княгине было, где жить, несложно. Уверить его, что она
обязательно должна присутствовать при переговорах с Рольфами - еще
проще. В конце концов, это почти правда.
