За окном проехала машина, двигатель дизельный, пока не прогрет, работает шумно. И колеса еще шипованые, хотя уже весна, слышно, скребут по асфальту. По коридору кто-то прошел – торопливо, от одного кабинета к другому. Каблучки не стучат, но походка женская. Одну дверь закрыли тихо, другой – хлопнули. Все правильно, пропесочил начальник, все равно из его кабинета нужно выходить без шума, а в своем можно и громыхнуть. Чтобы чужие боялись. Майор юстиции Давыдов, например. Он в районном отделе человек пока чужой.
Машина проехала, человек прошел, стало тихо-тихо, аж в ушах зазвенело. Или это муха жужжит? Точно, нарастающий звон, над ухом что-то прожужжало, промелькнуло перед глазами. И снова стало тихо. Пугающе тихо. Сидящий за столом человек зажмурился, пытаясь успокоить круги, как по воде, расходящиеся перед глазами. И создающие эхо, проникающие на глубину до самого дна. Может, и не было никакой мухи. Двор пятиэтажного дома за окном, машин много, кто-то из жильцов взял одну, куда-то поехал. Следователь Танечка взбучку от начальника получила, испытывая гнев, простучала каблуками по коридору. В этих двух случаях реальность происходящего сомнений практически не вызывала. А муха… Весна уже заявила права на престол, но зима не торопится отдать ей свой трон. Мухи в кабинетах сонные, рано им еще летать, со свистом проноситься над ухом. Если муха померещилась, то нужно выдохнуть, расслабиться, тогда напряжение в голове спадет само по себе. Вместе с тем снизится градус умственной активности, но работа у майора Давыдова несложная. Рабочий на стройке травму получил, нарушены правила техники безопасности, возбуждено уголовное дело, вот-вот подойдет свидетель, который очень даже запросто может перейти в разряд подозреваемого.
Давыдов одиннадцать лет отдал службе, работал в городском и в областном следственном управлении, неочевидные убийства, похищения, а сейчас вот нерадивых начальников на чистую воду выводит. На днях факт незаконного нарушения неприкосновенности жилища вскрыл, дело возбудил, начальство может не сомневаться, расследование будет проведено без нарушений требований закона. Начальство не должно сомневаться в майоре Давыдове. Служба – это самое ценное, что есть в его жизни, увольнения он не переживет. А все к этому шло; хорошо, Корней смог взять себя в руки, вывести сознание из сумеречной зоны. Врачи в его случае бессильны, помочь ему может только полный самоконтроль над сознанием. И не нужно метаться по кабинету в поисках мухи, ловить ее, доказывать подлинность факта, не нужно гонять мысли по замкнутому кругу, усиливая разрушительную вибрацию. Выдохнуть и вернуться к работе.
Дверь без стука открылась, в кабинет вошел начальник следственного отдела. Майор юстиции Абдулов, ему бы шапку монгольскую, ну вылитый Чингисхан. В глазах блеск скрещивающихся мечей, Корней даже услышал скрежет металла.
– Сидишь? – пошевелив усами, спросил Абдулов.
– Допрос у меня на одиннадцать.
Давыдов глянул на часы, висевшие над дверью. Без трех минут одиннадцать. И на столе часы показывают точно такое же время, и на руке, и на компьютере. Сверка часов – первое, с чего начиналось утро. Это правило для себя он установил уже давно. Правильно в песне поется, «не думай о секундах свысока».
Именно секунд не хватило, чтобы спасти Милу Евдокимову. Окончила Академию МВД, мечтала стать великой сыщицей, а погибла на самом взлете карьеры. В городе орудовал маньяк, законченный садист-психопат, Давыдов уже вышел на него, когда Мила решила вызвать огонь на себя. Кандидат в мастера спорта по самбо, черный пояс по тхэквондо, Мила не сомневалась, что сможет дать отпор ублюдку, сама, по собственной инициативе отправилась ночью в парк. Но справиться с Караваевым, увы, не смогла. Давыдов опоздал всего на несколько секунд. Караваев душил ее, даже в темноте Давыдов успел заметить, как девушка сучила ногами, пытаясь вырваться. Он выстрелил, садист оторвался от жертвы, кинулся на него. Давыдов прострелил ему коленку, бросился к Миле, но, увы, девушка уже не дышала. Искусственное дыхание к жизни ее не вернуло.
