Теперь
Тело сковало ледяным холодом. Я открыла глаза и уставилась на
маленькое зарешеченное окошко, парящее в кромешной тьме прямо над
моей головой. Сквозь мутное стекло в каменный мешок проникал
тусклый белый лунный свет.
-Эй, - вякнула я, привыкая к темноте. На полу, совсем рядом увидела
кучу грязного белья, которая вдруг вздрогнула и тихо застонала.
Черт, да куда я опять влипла? Подошла к тому, что приняла за тюк с
бельем и уставилась на огромного мужика, больше не подающего
признаков жизни. Бородатая физиономия "тюка" скривленная в
страдальческой гримасе, показалась застывшей маской какого-то
древнего идола.
Красивое и мужественное лицо незнакомца исказила гримаса
боли. Боже. Только бы не провалиться в обморок от ужаса и тоскливой
безысходности. Она упала на колени перед восхитительным самцом,
понимая, что скорее всего он уже умирает. Что она не сможет ничего
сделать. И это выламывало ее мятущуюся душу
-Эй, вы живы?
Тупой вопрос. Если бы мертвые могли говорить, у патологоанатомов бы
не стало работы. Вспомнила сотни просмотренных мной сериалов,
попыталась нащупать пульс на шее страдальца. Но пальцы
почувствовали лишь напрягшиеся жилы и мужественный крупный кадык.
Адамово яблоко. Эх, записать бы фразочку и ощущения, чтобы
использовать потом в своей новой книге. Когда она будет? Если будет
вообще.
-Если ты не разожмешь свои клешни, то это продлится недолго, -
прохрипел труп. Я вдруг осознала, что слишком крепко сжимаю,
сведенные судорогой руки на горле чертова мерзавца.
- Где мы? И какого черта вообще... ? – начала заводиться я. Но
бородатый идол захрипел и закрыл глаза. Явно давая мне понять, что
от него я на свои вопросы ответов не получу.
Ладно, начну с начала. От яйца, как говорится. Аб ово.
Накануне
Егонефритовыйжезл...
Господи, куда я качусь? Я, лингвист, почти доктор наук, бывший
археолог. Если бы пять лет назад мне кто-нибудь сказал, что я стану
писательницей, я бы покрутила пальцем у виска, потому что смеяться
я разучилась именно тогда. Зато теперь я умею вот это
Егографитныйстержень
Боже, я же должна написать жаркий секс, а не описать период
ядерного полураспада.
Хотя, если так?
Их тела, сплетенные страстью вырабатывали столько энергии, что
могли бы погасить солнце.
Ага, и обеспечить электричеством Буркина Фасо. Черт, черт,
черт
Налила себе очередную порцию "просекко" в искрящийся хрусталем
фужер, прочно поселившийся возле монитора справа. Грешна, люблю
шикарную посуду. Опрокинула в себя благородный напиток. Просекко
помогает мне выскочить из вымышленного огня страсти. Смешно. Да,
как говорит вездесущий Лясик, секс у меня теперь бывает только в
виде петтинга клавиатуры, стимуляции буквы джи на мониторе и
оргазма мозга.
Сроки горят. И если меня не убьет мой агент, то
неустойка,которую выкатит мне издательство, точно довершит его
издевательские изыскания.
Что я делаю? Праздную или оплакиваю свою судьбину? Черт его
знает.
Сегодня я официально стала вдовой. Смешно. Пять лет ждала чуда, а
дождалась официальной бумаги из полиции. Мишка признан погибшим.
Мой муж теперь не пропавший без вести профессор института истории,
а покойник. У него даже могилы нет. Лавина не оставила от
экспедиции даже следа. Стерла с лица земли пятнадцать человек,
вместе с палатками, оборудованием и верой в то, что что-то еще
можно изменить.
Поднялась с кресла, решив, что пора сходить за добавкой.
- Лилька!- голос Лясика в тишине моего дома показался мне одним из
предтечей апокалипсиса.Самой страшной и разрушительной, к слову
сказать. Лясик мой агент, литературный менеджер, если точнее. Он
слишком активен, но настолько же невезуч и ядовит. - Эй, Лилек, ты
не голая? Я ведь зайду сейчас. Захожу, слышишь?
