Осенняя хандра накрыла меня, как мокрое одеяло. За окном моросил летний дождь, превращая мир в серую акварель, а в душе Сони скребли кошки тоски. Решение пришло внезапно и категорично: генеральная уборка! Если нельзя изменить погоду, можно хотя бы навести порядок в собственном хаосе.
Переодевшись в потертые джинсовые шорты и любимую футболку с потерявшим свой былой цвет принтом, моя хозяйка решительно направилась на балкон – в царство забытых вещей и пыльных воспоминаний. Здесь, словно в музее советского быта, хранились артефакты семейной истории: детские лыжи с облупившейся краской, обрезки фанеры, пахнущие столярным клеем, велосипедный каркас дедушки – она еще помнила, как он катался на своем велосипеде по двору, важно нажимая на писклявый и громкий звоночек, а теперь это просто ржавая рама. Время было беспощадно.
Банки и бутылки из-под кефира переливались в тусклом свете – то самое советское толстое стекло, которое, казалось, переживет апокалипсис. Старая прялка бабушки дремала в углу, окруженная табуретными ножками, как древняя богиня в окружении верных стражей.
И вот, раздвинув этот музей ностальгии, она наткнулась на настоящее сокровище.
Шляпа лежала на самом дне вещевой свалки, словно спала в коконе из паутины и времени. Но стоило коснуться её – и она преобразилась. Роскошный темно-синий бархат переливался, как морская волна под лунным светом. Перья – не простые, а с изумрудными отблесками – трепетали от каждого дуновения ветерка, тряслись словно живые. У меня даже завибрировали усы от игривого движения этих перьев. Удивительно, но на шляпе не было ни пылинки, ни единой ворсинки – будто её только что принесли из лучшего салона головных уборов.
В этот момент я – Кузя, рыжий пушистый спутник и главный критик всех её начинаний – прижался к ногам Сони. Не думайте, что я простой дворовый Васька. Нет, я из аристократичной породы – Мейн-кун! Большой, мохнатый и выразительный. Я начал ласкаться по-особому, как только почувствовал, что вечер близко: мурчал настолько громко, что вибрировали половицы, встал на задние лапы и мягко, почти нежно поцарапал Соню по колену – намекая, что пора покормить верного друга.
Она строго ответила:
– Потерпи, рыцарь, – и аккуратно подняла шляпу. – Принцесса ещё не нарядилась к ужину. – и она засмеялась, прикрывая смущенно рот найденным головным убором.
Я внимательно наблюдал, как она примеряла свою находку – сидит всё просто идеально, словно сшита для нее самой. Когда Соня торжественно встала на цыпочки и сделала реверанс, она обратилась ко мне с какой-то средневековой речью:
– О, милейший рыцарь! Что привело тебя в этот страшный заколдованный лес? Может быть, ты спасешь меня от злобного дракона, что стережёт сокровища?
Я наклонил голову набок, глядя на неё своими янтарными глазами, и протянул в ответ задуманное «Мр-я-я?» – словно спросил в ответ: «Хозяйка, не спятила ли ты?»
Она рассмеялась и села рядом, взяв меня на руки. Моя шерсть пахла солнцем и уютом дома. И я подумал, что, может, правда неплохо было бы оказаться в Средневековье – вместе с моей девчонкой, веселой мечтательницей.
В это мгновение слово так и не было досказано. Вместо привычного звука вдруг раздался страшный хлопок – острый, словно рванувший шар, но в тысячи раз громче. Мир вокруг задрожал, словно картинка на старом телевизоре, и погрузился в плотную, ощутимую тьму.
Очнулся я, лежащим в холодной грязной луже, а на меня крупными хлопьями падал сырой снег. Над головой нависало тяжелое серое небо. Ледяная вода просочилась сквозь плотную шерсть, и меня дернуло от неожиданности. В голове звенело, как после удара, во рту ощущался привкус мха, земли и чего-то металлического – может, крови. Я прижал голову лапами, будто пытаясь уберечься от звона в ушах. Надо было вставать.
