Пролог.
Утро выдалось на редкость свежим и бодрящим. Гигантских размеров портовый город, именуемый Сентием, лишь начал сбрасывать с себя оковы сна, и еще можно было перемещаться по его улицам, не продираясь через бесконечный людской поток.
По каменной мостовой шли двое: мужчина и женщина. Мужчина был одет в красивую и очень строгую одежду черных тонов без намека на украшения. На левом бедре висел старомодный короткий меч в простых ножнах, на правом – кинжал. Лицо его было гладко выбрито, а волосы – коротко подстрижены. В глазах орехового цвета застыла, казалось, вся боль этого мира, а бледные губы сжались в тонкую линию.
Рядом с ним шагала на удивление высокая – его роста – девушка. Стройная и миловидная, с длинными светлыми волосами, облаченная в мужскую дорожную одежду и вооруженная длинным тонким клинком со сложной гардой, она смотрелась на фоне мужчины, как изящная лань возле готового к прыжку тигра.
Двое ни о чем не говорили, продолжая двигаться в им одним известном направлении, смещаясь к бедным кварталам, туда, где располагалось большое здание, о котором знали все жители столицы – больница Святой. Место, где великая врачевательница Орелия помогала всем нуждающимся.
Остановившись перед массивными, хотя и подпорченными временем дверьми, мужчина протянул руку, затянутую в черную перчатку, и, взяв позеленевшее от времени бронзовое кольцо, ударил им о дубовую створку.
Несколько секунд ничего не происходило, затем дверь со скрипом отворилась и на пороге возникла девушка. Если спутницу мужчины можно было назвать милой, то эту молодую темнокожую незнакомку с кудрявыми волосами, чувственными пухлыми губами и огромными глазами – ангелом, сошедшим с небес.
– Да? – мелодичным голосом пропела она.
– Передай госпоже Орелии, что пришел Ридгар, – сухо произнес мужчина в черном.
Глаза девушки стали еще шире, и она склонила голову в почтительном приветствии.
– Проходите, о Ступивший на Путь Вечности, я проведу вас к наставнице.
Мужчина, назвавшийся Ридгаром, кивнул и вошел внутрь. Его спутница двинулась следом.
Темнокожая девушка повела их по коридорам с закрытыми дверьми, из-за которых доносились стоны боли, плач и причитания.
– У вас много пациентов, – заметил Ридгар.
– Голодный бунт в кварталах Пригорода, – пояснила девушка, и, подумав мгновение, добавила. – Уже второй в этом году.
– Понимаю, жизнь бедняков тяжела.
Мужчина прикрыл глаза, точно прислушиваясь к голосу, доносившемуся лишь до его ушей, затем покосился назад и в сторону, будто бы глядя на кого-то, стоявшего за левым плечом.
– Многие умрут в ближайшие дни.
– У нас не хватает лекарств, и даже магическая сила наставницы имеет пределы. Она уже не та, что раньше.
– Знаю, Орелия больше не может исцелять тысячи одним мановением руки.
– Да, – с грустью в голосе согласилась девушка, – она и так работает на износ…
– Я могу облегчить муки тех, кого уже не спасти.
Темнокожая красавица резко остановилась, поджав губы, в ее глазах плескалась ярость.
– Мы. Лечим. Помогаем, – разделяя слова, произнесла она.
– Я знаю, – без тени смущения ответил мужчина. – Но вы еще очень молоды, госпожа. Не знаете, что смерть может быть благом.
Девушка собиралась что-то ответить, но ее остановил неестественно ровный голос.
– Алиссия, спокойней.
Приоткрылась дверь и в коридор вышла женщина, закутанная в монашескую рясу. Серый балахон скрывал ее фигуру, а тень от капюшона ложилась на лицо.
– Рид, ты никогда не меняешься, – голос, лишенный эмоций, казалось, принадлежал не человеку, а какому-то хитроумному механизму.
– Ори, – мужчина в черном поклонился вошедшей. – Здравствуй, Целительница, мы давно не виделись.
– Здравствуй, Кающийся. Как твоя ноша?
