Пять лет назад
– Глеб, наконец-то! Ой… – выпаливаю я, распахивая дверь, и тут же осекаюсь. – Здравствуйте, Елизавета Николаевна, проходите.
Отхожу в сторону, пропуская маму Глеба, ошарашенно глядя ей вслед. Вот так сюрприз…
– Здравствуй, Настасья, – приветствует она, не глядя на меня, пока расстегивает ремешки на шикарных босоножках.
За последние четыре года, что мы с Глебом встречаемся, его родителей я видела всего раза три. Они явно от меня не в восторге. Да и я от них тоже.
– Что-то случилось? – спрашиваю, следуя за ней в гостиную.
Женщина присаживается на кремовый диван, изящным жестом расправляет легкую ткань дорогого платья шалфейного оттенка, и, сложив руки на коленях, смотрит на меня.
– Я хочу поговорить с тобой, Настасья. Присаживайся.
Ощущение, будто это я у нее в гостях, а не наоборот. Хотя, отчасти так и есть. Эта квартира – подарок Глебу в честь окончания университета.
– Да, конечно, – отвечаю я, и сажусь напротив, ощущая покалывание в руках от нарастающей тревоги.
Елизавета Николаевна коротко вздыхает, будто предстоит непростой разговор, а я напрягаюсь ещё сильнее.
– Настасья, прежде всего, от себя и супруга, хочу поблагодарить тебя за то, что была рядом с Глебом всё это время, – говорит она официальным тоном, без тени улыбки или этой самой благодарности. – Пока ты находилась рядом с ним, нам было спокойно. Ну, знаешь, он не завел никаких ненужных связей, сохранил репутацию. Ты заботилась о нём, и для меня, как матери, это очень ценно.
Её слова выглядят так, будто я нянькой работала для её сына. Что за бред? Мне хочется возразить, но я лишь нерешительно киваю, силясь понять, к чему она клонит.
– Но учёба закончилась, и теперь, Настя, у каждого из вас своя дорога. Глеб скоро женится на другой. Сегодня мы как раз встречаемся с семьёй невесты, чтобы обсудить дату свадьбы. Закончу с тобой, и отправлюсь туда. Так что… Ну ты чего, Настя? – спрашивает, в притворном удивлении вскидывая брови.
Мне… мне будто по голове ударили – настолько эти слова оглушили.
– Что? – переспрашиваю почему-то шепотом.
Елизавета Николаевна вытаскивает телефон из сумочки, нажимает на экран и поворачивает дисплеем ко мне. Хочу отвернуться, я не готова смотреть, мне страшно… но смотрю. На фото Глеб с девушкой. Он обнимает её за талию, смотрит в камеру и выглядит будто счастливым, но разве что немного напряженным. А она прижимается к нему и тоже улыбается.
Фото точно свежее. Поло на Глебе новое, мы его на днях покупали вместе.
– Это Паулина, дочь друга семьи. Они с детства знакомы. Много лет она жила за границей, и не так давно вернулась…
Я не даю ей договорить. Качаю головой, отказываясь верить. Это сюр какой-то.
– Почему об этом мне говорите вы, а не Глеб? – спрашиваю отчаянно, чувствуя, как сердце бьётся где-то в районе горла, готовое вот-вот вырваться.
Женщина убирает телефон, руку оставляет в сумочке. Смотрит снисходительно.
– Мой сын слишком добрый, ничего не поделать. Боялся оставить тебя, ведь ты совсем одна. Ждал, когда ты получишь диплом, чтобы спокойно тебя отпустить. Но ты не волнуйся, Настасья, без средств мы тебя не оставим.
Она, наконец, вынимает руку из сумочки и протягивает мне конверт.
– Возьми. Это в знак нашей признательности. На первое время тебе хватит, как раз снимешь квартиру, устроишься на работу.
– Нет, уберите, – говорю уже громче. – Я не верю вам. Вы ведь просто не хотите, чтобы мы были вместе, да? Поэтому придумали такую историю?
– Ну что ты, Настя. У меня нет причин лгать тебе. Ты девушка умная, рассудительная. Подумай сама. Вы ведь из разных миров. Я понимаю, что тебе трудно это принять. Но если хочешь, поехали со мной. Увидишь всё своими глазами, – говорит она равнодушно и вновь вздыхает.
