– Мам, а ты можешь в субботу выглядеть нормально?
Вопрос дочери застает меня врасплох. В каком смысле? А как я сейчас выгляжу? Ненормально?
– Ко мне парень в гости придет, – объясняет Маша, колупая голубцы в тарелке. – Ну, почти парень. Пока еще друг. Но я думаю, что Марк предложит мне встречаться. Он обещал забежать на чай после универа.
Мы ужинаем вдвоем. Тимура как всегда нет, задерживается допоздна на работе. Дочь тоже периодически пытается куда-нибудь слинять или есть перед компьютером, за просмотром сериалов, но я категорически против.
В семье должны быть хотя бы совместные приемы пищи. И если у мужа оправдание имеется, то Маша с вечно недовольным лицом, но садится за стол. В этом вопросе у меня принципиальная позиция.
Так. Стоять. Я же пропустила самое важное!
У Машки появился парень? Ей уже восемнадцать, но до сих пор я не помню, чтоб она кого-то к нам водила знакомиться. Дочь увлечена рисованием и дорамами. Мне иногда кажется, что ей ничего не надо, кроме новых карандашей и каких-то непонятных корейских юношей.
(«Ма-а-м, не корейских, а китайских! И вообще, это же Сяо Джань!» – обязательно сказала бы мне Маша, еще и глянула укоризненно).
– Я плохо улавливаю связь, – хмыкаю я. – Мальчик придет к тебе, а выглядеть хорошо должны мы с папой?
– Да не. За папу-то я не боюсь, – машет она рукой. – Папа у нас всегда хорошо одет. А вот ты… Ну, мам, ну, ты же понимаешь.
– Не-а, не понимаю. Объясни.
Я невольно оглядываю себя в отражении начищенной до блеска ложки, которая лежит передо мной. Изображение смешное, округлое. На нем у меня нос картошкой и щеки больше лба. Но в целом-то – всё как всегда. Домашняя одежда, волосы расчесаны. С утра я абсолютно точно умывалась и чистила зубы.
Не сижу ж в одних трусах на босу ногу и не размахиваю бюстом во все стороны.
В чем ко мне претензия?
Дочь тушуется. Взгляд ее утыкается в тарелку, она явно не знает, как сказать.
– Ты выглядишь как… Ну… Ты обещаешь не обижаться?
– Обещаю.
– Как сельская клуша, вот как ты выглядишь, – на одном дыхании произносит Машка. – Вот эта косичка дурацкая. Футболка твоя в цветочек, жуть просто, такие уже никто не носит. На штанах пятно жирное. Я не хочу, чтобы Марк подумал, что я тоже такой буду, когда постарею.
Разумеется, ее слова больно бьют по мне. Я никогда не задумывалась над своим внешним видом с такой точки зрения. Но как еще одеваться, если весь день занят бытом? Удобные вещи, которые не жалко запачкать во время готовки или мытья полов, простая прическа.
Нет, ну, я не хожу в рванине. Одно небольшое пятнышко, его почти не видно. А футболка жутко удобная, стопроцентный хлопок. У меня таких штук пять, разных оттенков. Все новенькие, чистые. Я за собой слежу.
– И как, по-твоему, должна одеваться приличная мать? В мини-юбку или шелковый халат? – строго уточняю я. – Маш, мне кажется, ты перегибаешь.
– Я не прошу невозможного. Просто чтоб Марк посмотрел и понял, что я из нормальной семьи. И вообще. Вот Катя же всегда хорошо вы… – внезапно она осекает себя.
– Кто такая Катя? – морщу лоб.
Не помню такую среди машкиных подруг. Может, это чья-то мама?
Да, наверное, это одна из тех матерей, которые всех раздражают. Идеальные, прилизанные, непогрешимые.
Но, кажется, я ошибаюсь. Потому что у Маши на лице читается испуг, глаза с пятирублевую монету.
– Да не, никто.
– Маш…
– Катя – это папина девушка, – отвечает дочка тихо-тихо.
За столом такая тишина, что слышно, как тикают настенные часы. Я смотрю на дочь с легким укором.
– Наверное, ты имела в виду коллегу по работе? – хмыкаю. – Странно, когда у папы есть девушка, при живой жене-то. Нет, я, конечно, буду горда, если он ещё и…
Маша перебивает меня, насупившись:
