— Василина!
В мою палатку ворвалась Лерка и,
наступив на чайник, — благо пустой! — загремела в ящик… Тоже пока
пустой. А иначе я бы похоронила в нём мою криворукую (и кривоногую)
помощницу, ведь тот был приготовлен для транспортировки нашей
важной находки, которую я решила переносить с утра, при дневном
свете. Чтобы не утратить ни единой ценной крупинки обретённого
достояния!
— Васька, там тако-о-ое! — глухо
донеслось из ящика.
Я вздохнула и с трудом поднялась.
Сказывались бессонные ночи и напряжённая работа нескольких дней.
Местная администрация выделила всего неделю, чтобы мы свернули
исследования, поэтому я постаралась докопаться до всего, до чего
смогла, в кратчайшие сроки. Увы, приходилось подчиняться, потому
что выяснить причину внезапной отмены выданного нам разрешения было
возможно лишь на уровне руководства.
— Полиция нагрянула? — зевнув,
предположила я. — Так пошли их Нилом. У нас документ, где чётко
указано освободить место раскопок до двенадцати часов дня. Ещё… — Я
глянула на часы, попутно отметив, что поспать удалось час пятьдесят
минут (на десять минут меньше, чем вчера). — …Шесть часов и сорок
две минуты.
— Не полиция. — Вылезая из ящика,
помощница отряхнула с себя солому. — Это… Это… Ты сама должна
увидеть!
— Ясно, — быстро одеваясь, буркнула
я и обречённо вздохнула. — Показывай…
Я догадывалась, что она желает мне
продемонстрировать, и была давно готова к этому.
Надо быстро с этим покончить, а
потом поднимать всех остальных и переносить удивительный предмет
непонятного предназначения. Я изучала необычные знаки, которые
невозможно было отнести ни к одной письменности на Земле, пока не
заслезились глаза. Но так и не нашла ни единого сходства с тем, что
когда-либо видела.
Надежда была на коллег, которым я
разослала снимки. Пока ведущей версией была одна (за исключением
бреда об инопланетянах), и она практически окрыляла. Если я на
верном пути, то неудивительно, почему нас отсюда «попросили».
Никому не захочется уступать другой стране факт открытия новой,
неизведанной до этого, цивилизации.
А на этом предмете всё указывало на
уникальность, начиная от состава материала, поставившего в тупик
моих людей, и заканчивая предназначением странной штуки. У меня
тряслись руки и замирало сердце каждый раз, стоило только подумать
о ней. Так хотелось изучить её и открыть миру невероятную
весть…
Лера жестом фокусника отдёрнула
порог палатки, в которой жили две практикантки, и я, нагнувшись,
прошла внутрь. Остановившись, скрестила руки на груди и дёрнула
уголком рта.
— Так-так-так…
Одна из девушек вздрогнула и, глянув
на меня, сдавленно пискнула, словно застуканная за поеданием сыра
мышь. Не отрывая от меня затравленного взгляда (будто я огромный
ловчий кот), она подёргала за плечо спящего рядом мужчину.
— Сав… Ой, то есть Савелий
Михайлович! Здесь Василина Даниловна…
Таким же тоном можно было сказать
«здесь гремучая змея» или «здесь голодный крокодил». Я лишь молча
хмыкнула, ожидая, когда поднимет голову моё главное сокровище — мой
драгоценный жених.
— Зайка, не ори, — нежно проворчал
тот. — Васька с утра до утра облизывает свои обожаемые древности.
Ей не до нас. Хоть в её палатке этим займёмся — и не заметит! Спи,
осталось не больше часа отдохнуть, потом эта мегера всех на уши
поднимет…
— Не угадал, любимый, — ровно
ответила я, и Савелий подскочил как укушенный. Прижал к груди
одеяло, оголив взвизгнувших от страха девчат, и вытаращил свои
глазищи небесно-голубого цвета. — Подъём прямо сейчас. Практикантки
немедленно отправляются за Лерой, чтобы подготовить к перевозке
нашу находку. А с тобой, милый, мне нужно переброситься парой слов
наедине.
Савелий побелел как мел и, хватая
ртом воздух, с ужасом посмотрел на археологическую лопатку, которой
я многозначительно похлопывала себя по бедру.
