– Я был в номере отеля с любовницей, куда нагрянула моя жена… Зашла, увидела, схватилась за грудь…– запинаясь, понуро рассказывал мне о произошедшем холеный сорокалетний мужик, – Понимаете, Артур Титалович, я ее люблю и не хочу разводиться. Можно как-то отыграть произошедшее? Может искусственная амнезия?
– Я кардиолог, а не повелитель времени…-еле сдержал раздражение.
Меня, циника и гуляку, тянет к своей пациентке. Она не в моем вкусе, замужем, а я одержим ею…
А потом я узнал ее тайну…
Все началось в дождливую пятницу. Такие дни я терпеть не могу. Люди становятся вялыми, уставшими, и, как назло, у них вдруг вспыхивает желание умирать – у кого от тоски, у кого от лишнего сахара в крови.
В приемном покое уже собирались закрыть смену, когда в дверь буквально ввалилась Алина, дежурная сестра, с лицом, как будто увидела смерть лично.
– Артур Титалович, прием! Скорая с подозрением на острый коронарный синдром, женщина, двадцать один год, без сознания!
– Документы есть? – бросаю, поднимаясь. Уже знаю – молодая, худая, сейчас опять окажется, что злоупотребляла энергетиками, сожрала таблетки, а сердце не выдержало. Типичная история.
– Да, все при ней. Привезли из отеля. Там еще… муж на ресепшене. Очень настаивал, чтобы Вы приняли его лично и пообщались.
А вот это интересно… Что, парочка с нестандартными сексуальными экспериментами? Мда, довыеживались, герои-любовники…
Промолчал, негоже сыпать скабрезными шуточками, когда человек при смерти. Молча надел халат. Меня не интересуют драмы в отелях. Меня интересует ритм – синусовый или нет. Все остальное – театральный реквизит.
Когда ее везли мимо на каталке, я мельком взглянул. Русая, почти белокурая, и на этом фоне – совершенно белое лицо. Глаза закрыты. Пульс нестабильный, аритмия, слышу по приборам.
Захожу следом в палату.
Пока подключают к стационарным системам, пробегаюсь по анамнезу. Немного заштормило…
«Астахова Вероника Алексеевна, 22 года. Пациентка поступила в приемный покой в состоянии средней тяжести с признаками нарушения ритма сердца (желудочковая тахикардия, нестабильная гемодинамика). Госпитализирована с подозрением на острый коронарный синдром (ОКС)… В анамнезе – пересадка сердца. Дата операции: пять лет назад. Возраст донора – 32 года, женский пол. Клиническое восстановление после трансплантации – успешное, без признаков отторжения, на постоянной иммуносупрессивной терапии (циклоспорин, микофенолат мофетил)… Со слов сопровождающего лица (муж пациентки) эпизод был спровоцирован сильным эмоциональным стрессом. Пациентка упала в обморок, жаловалась на острую боль в грудной клетке, выраженную слабость, затрудненное дыхание…»
Сняли ЭКГ, подтвердили предынфарктное состояние. Никакой хирургии – только стабилизация, нагрузочная терапия, наблюдение.
– В кардиологии оставить, под капельницу. Отдельную палату дня на четыре. Без посещений, – бросил я Алине.
Она кивнула. А я пошел в приемную, где в углу как раз сидел тот самый муж. Странноватая пара. Хотя о чем это я. Это у нас, врачей, все тривиально- драмы, любовь, скандалы-интриги-расследования, как итог- полный швахт в личной жизни к среднему возрасту. А это типичная история «успешный мужик- юная нимфа». Мужчина лет сорока, холеный, но явно на взводе. Жамкает смартфон, пытается выглядеть спокойно, но по глазам вижу – паника. А еще стыд. Такой себе коктейль. Привычный.
– Артур Титалович, здравствуйте, – встал, чуть поклонился. О, надо же. Какая честь от мужика с часами из эксклюзивной линейки «Ролекс», -Меня зовут Дмитрий Григорьевич Астахов. Я… муж Вероники.
– Приступ случился внезапно? Что она принимала? Есть хронические заболевания помимо факта трансплантированного органа?
