Осенью в Альпах было особенно трудно искать себе досуг, если сидеть в имении, иногда посматривать на улицу и мечтать просто выйти подышать свежим воздухом.
Хотя в покоях было просторно, слуг было столько, что из них можно было бы выстроить баррикады, а еда и тепло предоставлялось как основа существования четы Шефнеров и их прислуги в имении, Феликсу все равно не хватало некоторой свободы, которой бы он располагал в замке.
При этом врач не мог не признать красот здешних мест: горы были ближе чем обычно, снег укрывал их белоснежным покрывалом, струясь волнами по склонам. Дикие животные фривольно пробегали рядом с землями Маркуса и вольготно сновали меж деревьев густого леса.
В воздухе витал аромат елей и мороза, отчего доктор постоянно спал с приоткрытыми окнами, хоть и знал о вреде такой привычки. Ни пневмонию, ни обычный грипп никто не отменял.
Снаружи раздался очередной детский вскрик, и Феликс, невольно обернувшись к окну, увидел, как резвится наследница двух кланов Лилия Шефнер – Литак.
Сколько уже прошло лет, а Феликс все никак не мог принять факта столь резкого изменения своей жизни. Война в Троелунье, смена власти в Столице, перемены в политике стран Земли, а также небывалый всплеск активности нечисти, над которым ломают головы все офисы и Департаменты мира.
Но главным событием в жизни клана, да и Феликса тоже, стало рождение долгожданного ребенка в чете Шефнеров.
Феликс был счастлив еще и потому, что лично приложил руку к появлению этой девочки в семье Маркуса и Розы. Ведь почти сразу после свадьбы и двух лет бездетной жизни молодые задумались о проблемах и обратились к врачу.
И уже он поспособствовал их знакомству с квалифицированными специалистами, которые помогли ребятам справиться и морально, и физически с тяжелым диагнозом Розы – бесплодием.
Вспоминая события пятилетней давности Феликс все время улыбался. Бесплодие, как же.
Он задернул занавески и, погрузив комнату в сумрак, сбросил халат.
Оставшись в водолазке и брюках, Феликс выключил лампу на столе и упал на постель. Усталость навалилась мертвым грузом. И это неудивительно – не спать всю ночь с роженицей и в итоге под утро принять роды уже было для врача отчасти подвигом.
Сам недавно оправившись от очередной болезни, Феликс не мог не вклиниться в дела клана, когда Маркус ему сообщил о второй беременности Розы.
Феликс вновь усмехнулся, вспомнив, сколько они смеялись с Маркусом над написанным в карточке Розы диагнозом.
Глаза сами собой закрывались, сколько бы Феликс не пытался себя пробудить. Ни кофе, ни сладкая вода, ни даже укол энергетика не могли справиться с накопившейся за полгода усталостью.
В этот момент, когда глаза уже закрылись и Феликс приготовился уснуть, в покои вошла служанка.
Она была одной из самых приближенных лично к Феликсу, так как ухаживала за ним в послевоенном госпитале в Столице и снискала его расположение.
Доктор и сам не понимал, чем его зацепила девушка, однако со времен окончания Шестой войны не отпускал от себя Лидию ни на минуту. Она была его ассистенткой, готовила отвары и следила за личными запасами врача. Такую честь нельзя было оказывать никому, даже самым верным слугам, но Ланской чувствовал – от девушки не стоит ждать удара.
Война отняла у нее родных, дом и чуть не загнала ее в нищету, вырвав из золотой роскоши графской династии Троелунья. Такие, как считал Феликс, не предают.
– Вы устали, господин Ланской? – обратилась она, начав зажигать свечи на каминной полке и обеденном столе.
– Очень.
– Тогда советую принять ванну. Она готова. Горячая вода расслабит мышцы и улучит кровообращение.
– Угу.
Феликс наблюдал, как она старательно подносит спичку к каждому фитильку. Мелкие оранжевые огненные всполохи вспыхивали на тоненьких ниточках и рождали свет, который ни шел ни в какое сравнение с электрическим.
