— Ты мою тачку разбила, — цедит широкоплечий мужчина, хлопая
дверью.
Дождь громко стучит по крыше, и я нехотя отпускаю руль. Включаю
аварийку и вылезаю на улицу, зябко ведя плечами. Меня не должно
трясти, и всё же я едва стою на ногах.
Не девочка уже, да и в аварии не раз влипала. Что за
чертовщина?
Словно волна дежавю с головой накрывает. От стеклянного взгляда,
что я чувствую даже сквозь солнечные очки, всё внутри вскипает. Мне
некомфортно и хочется пятиться назад.
Из последних сил делаю шаг вперед и наклоняюсь, оценивая
ущерб.
— Всего лишь царапина. И с лупой не разглядишь.
Моя машина в худшем положении, и то я не раздуваю из этого
трагедию. На бампере вмятина, фара разбита. Его черному лексусу
едва ли что угрожало.
Дороги свободные, уже далеко за полночь, а он так резко
тормозит.
Совсем мозги отбило.
— Давайте без оформлений, — устало бросаю я.
Деньгами заплачу, и разойдемся.
— Как это на тебя похоже, — лениво ухмыляется незнакомец.
Демонстративно убирает ладони в карманы брюк и подходит ближе,
буквально прижимая меня к капоту.
— Мы знакомы?
Происходящее нравится мне всё меньше. Лица не видно. Темный
капюшон закрывает лоб и волосы, а глаза скрыты широкими очками.
Непохоже, что у него проблемы со зрением. Смотрит цепко,
внимательно и подавляюще.
От одного взгляда мне хочется закрыть рот и дать дёру, но я
поступаю по-другому.
Отталкиваю его руку, и он отстраняется. Наконец-то получаю
возможность сделать глубокий вдох и немного успокаиваюсь.
Еще ничего не произошло. С чего меня колотит, как
помешанную?
Глазами скольжу по крепкому и хорошо сложенному телу. По смуглой
коже рук и шеи. По жесткой линии подбородка и изогнутым в ухмылке
губам.
Мужчина никуда не спешит и, готова поклясться, смотрит в ответ.
Не любуется, а пожирает. Так, словно я — его любимый стейк на
ужин.
Чувство самосохранения вопит, и я повторяю.
— Если деньги вам не нужны, то я поеду. Мне некогда.
— И правда. Когда у тебя было на меня время, Арина?
Я вздрагиваю. Силюсь вспомнить, но не получается. Слова тупо
застревают в горле.
— Вы…кто вы? — с трудом выдавливаю.
Он тяжело вздыхает и тихо смеется, словно сам над собой.
Медленно тянется к капюшону и открывает лицо. Безразлично бросает
очки, выходя на свет.
Я забываю как дышать. Грудь спирает от шока.
— Ну что? Узнаешь, малая?
Не может быть.
Те же синие глаза, напоминающие океан. Тот же голос, только
более прокуренный.
Та же кличка, которую я обожала в свои шестнадцать.
И…шрам. Тонкий и уже совсем бледный, перекрывающий часть
брови.
Как сейчас помню. Мы нашли какое-то заброшенное место и решили
залезть внутрь. На меня сверху полетела балка, а он собой
загородил.
Изначально дурацкая затея могла бы обернуться катастрофой, но
нам повезло. А потом, как это часто бывает, лучший друг детства
переехал в другое место.
— Эмиль? — губы трогает недоверчивая улыбка.
Я словно стесняюсь своей радости, которая, впрочем, быстро
пропадает, ведь он явно не разделяет моих чувств.
— Ну как тебе тачка? Достаточно хороша?
— О чем ты? — я запинаюсь. Мне не нравится его тон.
В нём сквозит настолько всепоглощающее высокомерие, что
становится неуютно.
— Ну как же. Я ведь был недостойным тебя. Сейчас что
скажешь?
— Эмиль, я не понимаю.
Он отрезает.
— Езжай домой к мамочке и наслаждайся новостями. И это
прихвати.
Жестко берет мою ладонь и отдаёт визитку. Хорошими намерениями
от него и не пахнет. За версту веет опасностью, от которой хочется
бежать.
— Зачем?
Я бы ему позвонила, если бы он хоть капельку напоминал прежнего
себя.
Но теперь этот вопрос кажется резонным.
— Ты наберешь, — уверенно припечатывает.
И хищной походкой возвращается к машине, оставляя меня наедине с
миллионом вопросов.
***
— Мам, ты почему не отвечаешь? — врываюсь в квартиру родителей,
сходя с ума от волнения.
