Просто я очень хотела к озеру: окунуться в прохладную воду, поплавать так, как хочется, не то, что в пахнущем хлоркой, переполненном людьми бассейне. И, наконец, пройдёт головная боль, – мучает меня, кажется, с того дня, как на свет появилась.
Никогда раньше никуда не рвалась, считала, домашний уют предпочтительнее любых красот природы, ведь их можно увидеть по телевизору. Так бы и смотрела, но Ирина смутила душу рассказами: классный отдых, класснее не бывает. Избранная публика, встречи без галстуков на высшем уровне. Представь, почти все, даже женщины, рыбачат на лодках, а вечером танцы у костра.
Или я это придумала? Но придумать, что подружка, пофигистка по убеждению, научилась готовить уху, вкусную, я не могла. Неужели она своими пальчиками в дорогих кольцах, с которыми никогда не расставалась, даже не снимала на ночь, и с маникюром, чистила рыбу, и не какую-то там экзотическую, а простых окуней.
Мне тоже туда захотелось, так захотелось, что озеро стало сниться, таким, каким я его видела по телевизору: синее, в форме блюдца, в окружении зелёной травы и стройных сосен.
Как мне хотелось на природу, как я хотела вырваться из города! До галлюцинаций доходило: я на своем рабочем месте, без кондиционера, – боялась сквозняков, вдруг ощущала на своём лице свежий, ласкающий ветерок. Слышала всплеск воды, и весёлый смех. Нигде так весело не смеются, как на воде теплым солнечным утром.
Только отдых, никаких знакомств, пора остановиться, создать нормальную семью. Смогу ли? Читала, что если девочка выросла в семье, где отец – алкоголик, потом выходит замуж тоже за пьяницу. Даже если жених трезвенник, неизбежно превратится в мужа – алкоголика.
Только не Дима. Он талантливый художник. Зачем ему в кого-то превращаться?
Димы рядом нет, он будто в тумане, призрак на горизонте: то ли был, то ли приснился.
Перед глазами затылок Захара, красноречив до посинения. Неужели нет денег на хорошего парикмахера? В просвете тонких блондинистых волос лысина отливает розовой попкой младенца. На душе тоскливо от созерцания всего этого. Ему тоже не очень весело, хотя едет к любимой жене. Он старается держаться, но от меня, его секретаря, ничего не скрыть. Ирина права, когда говорила, что её муж большую часть своей жизни проводит со мной.
Что нашла в нём Ирина? Деньги? Но этого мало, чтобы вступить в брак, родить сына и оставаться женой Захара.
Зачем он свернул с дороги? Чувствую, как тяжело едем по узкой и глубокой колее. Мне плохо, боль в желудке. Если уткнуться лбом в спинку переднего сиденья, становится легче, но ненадолго. Тошнота подступила к горлу. Зачем он пользуется дезодорантом?
– Захар, мне надо выйти, – в другое время полюбовалась бы ромашками у самой дороги, но не сейчас. – Оставьте меня, прошу вас, мне плохо.
Ну, зачем он идёт следом за мной? В глазах темнеет, тропинка узкая, не споткнуться бы о корни деревьев. Он не отстаёт. Ускоряет шаг. Как ему объяснить, чтобы оставил меня одну?
Всё же влезла в крапиву, обожгла ногу. Густой кустарник расступается, поляна, никого нет, но костёр ещё дымит, недавно жгли. В случае чего закричу, – услышат.
Бревно, свежесрубленное, даже есть углубление, кто-то выдолбил. Вершины сосен и небесные просветы, – хочется туда, на свободу голубого цвета.
С Захаром что-то не так, непонятно, зачем вчера предложил ночевать в его доме. Чтобы с утра пораньше отправиться к Ирине? Но утро давно прошло, скоро вечер. Что он замыслил? Может, знает всё о нас с Ириной и решил мне отомстить? Как? Бросить в лесу? Ерунда, детские страхи.
– Надя, Надежда? Ты где?
Тревожится. А, может, я ему нравлюсь, и он так ухаживает за мной? Завёз в лес, чтобы что?
Знает ли он, что мы с Ириной дружили со школьных лет? Если да, как к этому относится?
