— Девушка, вам ведь елочка нужна недорого? Да? — Томочку
легонько тронули за рукав пуховика. — У меня есть очень красивая и
живая, но маленькая. Возьмете? Даже украшать не надо, она с
блестками.
— Какая прелесть!
Тамара заглянула в клетчатый баул на колесиках, стоящий рядом с
остроносенькой бабулькой, закутанной в пуховый платок и древнее
клетчатое пальто с воротником из облезлого плюшевого медведя.
— А она не замерзнет? А почем продаете? А блесточки на ней не
осыплются? — вопросы она задавала уже негромко и даже прикрыла
открытую торбу, боясь, что налетят другие покупатели, шныряющие по
торговым рядам елочного базара.
— Бери, деточка. Может, и осыплются, но продам-то недорого.
Елочка в горшке у меня. Сын к себе в другой город перевозит. А
деревце сама растила, жалко. Куда его с собой везти, вещей и так
много. Кому другому жалко продать, выбросят ведь после праздника, а
ты вот, по глазам вижу, ухаживать будешь. Добрая ты...
Старушка назвала сумму, и Тамара едва не взвизгнула от счастья.
Елочка была такой, как она хотела. Небольшая, сантиметров сорок в
высоту, пушистая.
— Неужели мне наконец-то повезло?!
Отдала бабка ей дерево сразу с торбой на колесиках, затянув
сверху завязку хитрым узлом и закрыв крышкой.
Осчастливленная девушка чуть ли не бегом покатила домой свою
добычу, радуясь, как ребенок.
— Слишком добрая и одинокая, — глаза старухи из-под натянутого
на лоб платка недобро блеснули, — должно сработать! Не будет у
тебя, герцог, наследника, пока не женишься. А девчонку не жаль,
никто и не хватится дуры жалостливой.
И пожилая дама как будто растаяла, оставив на земле лишь темное,
маслянистое, словно клякса мазута, пятнышко, которое тут же
припорошил пошедший пушистый снег.
Ничего не подозревающая Томочка дотащила свою тяжеленную ношу до
подъезда, колесики вязли в разъезженной машинами и растоптанной
прохожими снежной каше. Потом, пыхтя и отдуваясь, подняла баул по
лестнице на пятый этаж.
Наконец, захлопнув дверь квартиры, она съехала по стене, уселась
прямо на пол, сняла шапку и улыбнулась.
«Новый год, новая жизнь! Хватит страдать. Еще не хватало рыдать
в новогоднюю ночь и потом мучиться весь следующий год, пришедший на
смену старому, год Дракона», — решительно велела она себе. Сердце
тоскливо сжалось. Рана от предательства любимого была совсем
свежей, но Тамара изо всех сил пыталась быть оптимисткой.
Хотя трудно быть таковой, когда у тебя ни кола ни двора. Съемная
однушка, две работы, чтобы ее оплачивать, и собственная
дурость.
Дурость звали Олег, и он оказался женат. Причем наивная Томка об
этом даже не подозревала, хотя ее напарница в магазине игрушек, на
основной работе нашей героини, проводив взглядом тогда еще
потенциального кавалера, сразу ей сказала:
— Тамарка, не связывайся! Точно говорю: он женатик. И игрушки
детям купил.
— Он племянникам выбирает, — заспорила Томочка, очарованная
импозантным молодым мужчиной в дорогом кашемировом пальто.
Подругами они с Алькой не были, и та, фыркнув, оставила девушку
в покое.
А сегодня, заскочив в большой торговый центр, она увидела Олега
с семьей. Они явно выбрались на предновогодний шопинг. Мужчина
по-хозяйски обнимал брюнетку с заметной примесью восточных кровей в
длиннополой шубе, а два пацаненка-погодка дергали его за руку то к
одной витрине, то к другой, громко вопя: «Папа, смотри!»
В довершение на пальце блеснуло обручальное кольцо, и Томочку,
надеявшуюся, что вот сегодня, в волшебную новогоднюю ночь, ее мечты
наконец-то сбудутся и ей предложат руку и сердце, словно ушатом
ледяной воды окатили.
Как она тогда добралась домой — не помнит. Ревела долго, а потом
решила действовать. Она не даст этому уроду испортить себе Новый
год.
