Рёко поёрзала на месте, ей было неудобно, ей казалось, что сейчас все смотрят на неё, что она в центре всеобщего внимания. Сколько бы она не убеждала себя, что это не так, что всем на неё плевать, это мерзкое чувство не проходило. С каждым разом находиться на улице становилось для Рёко всё сложнее. Только у себя дома, только в своей крохотной квартире она могла ощущать себя в безопасности. Пока редактор, молодой человек лет двадцати семи читал её манускрипт, она нервно ёрзала, косясь по сторонам. «Побыстрее бы уже всё это кончилось!» – думала она. Наконец редактор отложил написанную Рёко историю и посмотрел на неё сквозь стёкла дорогих очков. Рёко сглотнула, пальцы её рук нервно сжались.
– Шимамура-сан, что заставляет Вас писать? – спросил редактор.
Рёко снова сглотнула, голос её охрип.
– Я … – она закашлялась.
– Я не знаю, – выдавила она тихо.
– Понятно, – редактор ободряюще улыбнулся, – ну же, не стоит так нервничать! Я не хочу навязывать Вам свои представления, но не кажется ли Вам, что, прежде чем писать какую-нибудь историю, нужно ответить себе на этот вопрос? Ваша первая работа была искренней свежей! Мне она показалась настоящей! Но сейчас… я не хочу обижать Вас, но…
Редактор замолчал, изображая смущение. «Ублюдок!» – подумала Рёко, не в силах посмотреть ему в глаза. Живот Рёко свело.
– Вы можете сказать мне, что не так в моей новелле? – почти прошептала она дрожащим голосом. Смотреть на редактора она не решалась, он был такой красивый, такой лоснящийся, по сравнению с ним, она особенно остро ощущала как некрасива, как заурядна и отталкивающе выглядит.
– Не поймите меня неправильно, Шимамура-сан, мне Ваши работы нравятся! Но вот у читателей другое мнение! К большому моему сожалению! После того как вы заняли второе место в конкурсе проводившимся нашим издательством, многие возлагали, да и теперь возлагают на Вас большие надежды! Но Ваша последняя работа не вызвала большого интереса! То, что Вы принесли мне сегодня, ничем принципиально не отличается. Я не хочу Вас расстраивать, но в таком виде это не пойдёт! Главный редактор принял решение прекратить публикацию Вашей истории.
Сердце у Рёко упало, она сама ощутила, что сильно побледнела.
– У меня… у меня ничего нет кроме моей работы, – выговорила она с трудом.
– Что я должна исправить? – она смогла заставить себя посмотреть в глаза своему редактору.
– Исправить? – мистер Сугимото задумался, – думаю, Вашей работе не хватает жизненности что-ли! Не хватает каких-то Ваших личных переживаний! Попробуйте пропустить эту историю через своё сердце! Да и ещё, я советую Вам всё-таки работать быстрее! Вы пока ещё, моему большому сожалению, далеко не Мураками! Такие сроки в наше время просто невозможны! Кстати будет лучше, если Вы начнёте присылать мне свои новеллы по электронной почте! Не стесняйтесь присылать мне отрывки и черновики! Так наша работа будет значительно эффективнее! А сейчас прошу меня извинить, у меня ещё одна встреча!
Сугимото поднялся, поклонился Рёко и, оставив на столе несколько купюр, удалился. Рёко тупо смотрела на оставленные им на столе деньги, она ощущала себя так, словно её окатили помоями. Живот её скрутило, она почти не могла дышать. С трудом поднявшись, Рёко направилась в туалет. Но она была так зажата, что, просидев почти пятнадцать бесплодных минут на унитазе пописать так, и не смогла. Нужно было идти домой. В туалетном зеркале отразилось её круглое полное лицо, покрытая прыщами нездоровая кожа. «Куда подевалась моя грудь?» – подумала она с горечью, зато живот явственно свидетельствовал о своём наличии. Рёко неприятно было смотреть на себя, все, о чём она мечтала сейчас это как можно скорее оказаться в своей комнате. Вернувшись за свой столик, Рёко обнаружила, что на месте Сугимото сидит странный немолодой мужчина, в мятом сером костюме, причём пиджак одет был на несвежую футболку, бывшую, по всей видимости, когда-то белой. Длинные спутанные, с сединой волосы и трёхдневная щетина дополняли образ странного незнакомца. Рёко беспомощно огляделась, ей вначале показалось, что она ошиблась столиком.
