Цун Эр
Два цвета Небесной силы
Повесть-фэнтези
Глава первая
Джип с открытым верхом и коротким прицепом, натужно ревя двигателем, пробрался через песчаное русло обмелевшей реки, вскарабкался на поросший редким кустарником невысокий берег – и замер. Водитель и пассажир поднялись во весь рост. Перед ними расстилалась Великая степь – огромная и плоская, бесконечная и таинственная, как океан.
Водителя звали Тумаа. Ему было чуть за двадцать, среднего роста, худощавый и крепкий. Под широкими полями выцветшей панамы скрывалось узкое лицо с большими тёмными глазами. Его светло-матовая кожа никогда не темнела, не бронзовела под жгучим азиатским солнцем. «Верно, потомок скифских князей», – говаривали некоторые почерневшие от солнца и ветра степняки, будто бы помнили, как те выглядели на самом деле.
У Тумаа была ещё одна особенность – он не умел врать. За блаженного, конечно, не сходил, но имел вид бесхитростного, добродушного молодого человека. Одежду он выбирал всегда удобную – армейского образца. «Крепкая, и карманов много», – так звучал его ответ Сиане всякий раз, когда она пыталась изменить его внешний вид.
Его спутницу звали Сианой. Она была ровесницей. Собранные в пучок рыжеватые волосы прижимала кепка с длинным козырьком. В слегка раскосых глазах светились янтарные зрачки. На высокие монгольские скулы будто просыпали горстку весёлых веснушек, которые – вместе с острым носиком, по-детски припухшими губами и тонким, как тростинка, телом в просторной футболке, коротких брючках и спортивных кедах – придавали ей вид озорного подростка.
Они вышли из машины, огляделись по сторонам.
– С трудом верится, что Земля круглая, – произнёс Тумаа, глубоко втянув густой, горький запах полынной травы и глядя на ровную, как стол для пинг-понга, поверхность.
– Тсс! Она где-то здесь… – Сиана приложила палец к губам.
Тумаа не стал развивать нахлынувшие на него мысли о вечном, которые возникали всякий раз при встрече с бескрайней степью. Он замер и, как Сиана, стал напряжённо вслушиваться в окружающие звуки. А их было совсем немного – даже, можно сказать, крайне мало: звенящая тишина, пение невидимых жаворонков, забравшихся в высь голубого поднебесья, хриплый скрежет пустельги и крики встревоженной стайки степных куропаток. Вдруг всё вокруг стихло, и воздух прорезала необычно звонкая птичья трель.
Тумаа и Сиана мгновенно переглянулись. Они ждали именно этих звуков – высоких, тонких и чистых, не принадлежавших ни одной из известных им птиц. За трое суток, что они следовали за неведомой небесной певуньей, им ни разу не удалось увидеть её. Пару раз, правда, они замечали нечто странное: мимо пронеслось – туда и обратно – нечто, напоминавшее вытянутый сгусток блестящей ртути. Но они сочли это солнечными бликами, отразившимися от белеющих на жёлто-бурой земле солончаков.
Однако сильнее всего их поражало не количество и не красота взятых неведомой птицей колен, а…мелодии. Да-да, в её пении время от времени звучали настоящие музыкальные фразы, словно записанные талантливым композитором специально под этот голос.
Вот и на этот раз – после необычайно красивых птичьих трелей – послышалась явно музыкальная мелодия. И к тому же до боли знакомая.
– Сиана, я где-то уже слышал эту песню… – прошептал Тумаа, с открытым от изумления ртом. – Это же…
В его мозгу лихорадочно крутились и смешивались разные мелодии, мелькали обрывки чего-то цветного и весёлого.
– Ну, это же… – продолжал он шептать, будучи абсолютно уверен: он слышал эти звуки десятки, нет – сотни раз.
В этот момент Сиана ловко выхватила из чехла фотоаппарат с огромным объективом, прильнула к нему и успела сделать несколько снимков. В ту же секунду голос птицы резко оборвался.
