Раннее утро.
Дверь в автомастерскую скрипнула так же противно, как и три года назад. Тот же запах – масло, бензин, металл. Тот же тусклый свет, пробивающийся через заляпанные окна, которые сроду не мыли.
Только вот лица... Лица были другими.
Я стоял на пороге. Всё замерло, как и взгляды на мне.
– Мужики, я, кажись, белку словил! – заорал Жэка и швырнул в меня гаечным ключом.
С трудом, но я увернулся, и ключ с лязганьем поскакал по бетонному полу.
Воцарилась гробовая тишина. Только радио хрипело из угла, да где-то далеко жужжал компрессор.
– Дарова, бандиты! – как можно жизнерадостнее воскликнул я, чтобы разорвать это шоковое молчание.
Первым опомнился Антон. Он сидел на ящике из-под запчастей, разбирал какую-то коробку, и когда поднял глаза – у него задрожали руки.
– Костя? Барсов? – голос у него сорвался.
Я кивнул. Не знал, что сказать.
Жив? Да и так видно.
Вернулся? Тоже очевидно.
– Ебать бобра на эстакаде! – выматерился он, выражая крайнюю степень удивления. Антон встал, отшвырнул от себя коробку, подошёл и схватил меня за плечи, будто проверял, настоящий ли. – Ты... как? Ты же... тебя же...
– В списках не значится? – хрипло усмехнулся я.
Ребята нерешительно столпились вокруг: Жэка, Санёк, Марат. Все трогали, хлопали по спине, матерились от неверия. Подошли даже те, с кем я не был знаком. Санёк – совсем молодой парнишка не сдержался – прослезился, отвернулся, будто пыль в глаз попала.
– Дядя Костя, мы думали, вас там... – он не договорил.
– Думали, – я снял военный рюкзак, бросил его на верстак. Он грохнул, подняв облако пыли. – Я и сам думал.
Антон вдруг резко обнял меня, стиснул так, что хрустнули рёбра.
– Чёртов ублюдок, – прошептал он. – Чёртов везучий ублюдок... Господи, счастье-то какое!
Я рассмеялся. Или закашлялся. Не разобрать.
На меня посыпались вопросы со всех сторон, но Антон резко прервал этот поток.
– Работаем! – рявкнул он на слесарей. – Вечером устроим дискотЭку с блек-джеком и шлюхами, там и попиздим. Дайте Костяну в себя прийти! Кость, ты не вздумай им наливать до вечера. Сам знаешь, вся работа по одному месту пойдёт.
Мужики расстроенно загудели и разошлись по своим рабочим местам.
Я приехал сюда наудачу. Не надеялся застать кого-то из прежних рабочих, но, к счастью, остался кое-кто, и они были мне рады. Стало легче на сердце, даже настроение поднялось.
– Ты где остановился, Костян? – спросил у меня Антон.
– Да нигде пока. Поздороваться зашёл.
– Если что, твои шикарные апартаменты тоже по тебе соскучились, – показал рукой вглубь ангара.
– Да ладно? – не поверил я.
– Пойдём, – кивнул в сторону подсобки, в которой я жил какое-то время, прежде чем пропал с концами.
Сначала тюрьма, потом война...
Я подхватил свой рюкзак, и мы с Антоном двинулись в конец ангара. По пути я мельком видел автомобили, ждавшие своей очереди на ремонт, станки, покрышки и всё в этом духе. Помещение было довольно просторным, таким, что по нему можно было свободно передвигаться на машине.
В какой-то момент я тормознул, выцепив взглядом мотоцикл.
Он не был обычным, как и его хозяйка.
Меня словно кипятком ошпарило. Внутри всё мелко задрожало, стоило увидеть даже не саму девчонку, а всего лишь её мот.
– Это... Леркин? – с трудом выдавил из себя.
– Ага, её, – подтвердил Антон, усиливая моё внутреннее волнение.
Байк был как новый, поэтому я понял, что он не для ремонта тут стоит. Неужели, Лерка где-то здесь? Может, продала мотоцикл кому-то из пацанов за ненадобностью?
Я уехал, и байкерская дурь из её головы выветрилась вместе с моим духом? Может, оно и к лучшему. Опасная это штука – мотоцикл.
– А мой?
– Так, эта зараза отжала, – развёл руками Антон. – Сказала, что это на память о тебе. У ней разве отберёшь? Она вчера на нём уехала кататься. А свой пока здесь бросила. Приходит, уходит... Как к себе домой.
