– Рус, я не могу на тебя смотреть! Прочему ты такой кислый? Аж зубы сводит! Ну, улыбнись!
– Ген, что ты от меня хочешь? Чтобы я перед тобой здесь на одной ножке прыгал, канкан танцевал? Не будет этого! Ты за мной, в Москву, зачем попёрся? Я говорил – по делам еду! Ты потусить в Москве хотел? Туси – я тебе не мешаю!
– Руслан, не лезь в бутылку! Не дурак уж: я прекрасно знал, зачем ты в Москву едешь! Просто обидно: развод твой не отметили, продажу квартиры не обмыли! Контракт отличный заключили, и опять по бокалу шампанского выпили, и всё! Обидно!
В холодный ноябрьский вечер двое мужчин, один чуть постарше, другой – помоложе, ужинали в ресторане известной московской гостиницы. Мужчины были внешне похожи между собой, явно родные братья, высокие, широкоплечие, темноволосые. Но какими они были разными… Тот, что постарше, Руслан Гордеев, в дорогом тёмном костюме, чёрной водолазке, с аккуратной стильной стрижкой, был напряжён, сдержан и серьёзен, и от этой сдержанности и серьёзности казался немного старше своих тридцати пяти лет. Он молчал, постоянно курил, и вполуха слушал, что болтал его брат. А брат, Геннадий Гордеев, не мог усидеть на месте и пяти минут, сыпал шутками, травил анекдоты, приставал к проходящим мимо девушкам, говорил комплименты официанткам. Одет в джинсы и спортивный свитер, коротко подстрижен. Геннадий продолжал вещать:
– Рус, почему ничего не хочешь? С девушками знакомиться не хочешь, в ночной клуб не хочешь, вина выпить не хочешь! Не понимаю тебя! В ресторан поужинать тебя еле вытащил. Нам завтра улетать!
Руслан, прикуривая очередную сигарету, отозвался:
– Ген, заткнись! Помолчи хоть пять минут! Поедим спокойно!
– Я-то заткнусь! Постоянно от тебя слышу – заткнись! А ты посмотри, как на тебя девушки смотрят, шеи свернули, ты же красавец-мужик! Проснись! Свистни – любая твоя будет! Нет, не нужно было тебя из тюрьмы вытаскивать. Парился бы на нарах!
– Ген, ты не понял? Я свистеть не хочу. Мне не нужно свистеть, не время свистеть: работы навалом. По поводу тюрьмы и наркотиков – в принципе, там нормально. В тюрьме меня уважали.
Генка почесал коротко стриженый затылок и произнёс:
– Обратно хочешь?
Руслан засмеялся:
– Честно? Почему-то не хочу…
– В тюрьму не хочешь? Руслан, а чего ты хочешь, по-настоящему?
Тот ответил:
– Я хочу, чтобы ты в мою жизнь не вмешивался, в покое меня оставил – достал заботой! Своей жизнью живи – в мою не лезь! Работать хочу нормально и от тебя этого хочу!
– Я-то могу не лезть, только вот не хочу твоего второго инфаркта! Ты накрутишь себя сейчас, инфаркт заработаешь. Расслабься, нельзя так!
– У меня не было инфаркта, сколько раз тебе говорить!
– Прединфарктное состояние – один чёрт, ты сейчас себя накрутишь, загрызёшь – точно будет инфаркт. Давай с девушками познакомимся? Вон, гляди, смотрят на нас с тобой девушки!
– Ген, ты не понимаешь? Я тебе битый час объясняю: мне никто не нужен! Не хо-чу! У меня работа, у меня сын. И потом, Ген, я Вику люблю. Я забыть её не могу, очень люблю. Не сказал ей этого, не решился, побоялся. А теперь, когда мы расстались, постоянно об этом думаю!
– А ты её разыскать не пытался? Вернуть?
– Вернуть? Ген, то, что я ей сделал, как с ней поступил – женщина мужчине не прощает. Я понимаю – я ей не нужен. Ей без меня будет лучше. Пусть свою жизнь без меня строит. Я ей только счастья желаю…
Генка улыбнулся:
– А себе что ты желаешь? Как ты свою жизнь намерен строить? Ты же не живёшь – существуешь. И жить не собираешься. Ещё немного – в очередной инфаркт себя от тоски загонишь, и всё! Учти, я тебе этого сделать не дам! У тебя сын сиротой останется, тебе поднимать его нужно! И тебе всего тридцать пять! Помирать ой как рано! О родителях ещё подумай: мы и так им столько горя причинили! И ещё: ты вот о чём подумай –ты сказал, что того, что ты сделал, женщина мужчине не прощает. Это обычная женщина не прощает. Вика далеко не обычная. И простила тебя однажды. Сразу к тебе на помощь кинулась. Простила, потому что тебя, дурака, любила! Такая любовь сразу не проходит…
