Деревья стояли еще зеленые, лишь кое-где на ветках светилась ранняя осенняя желтизна. На улице хриплыми голосами гомонили нестриженые подростки, одичавшие от долгих каникул. У них еще оставалось две недели до начала учебного года.
А вот для учителей пришла пора собираться. Сегодня в школах стартовал первый педсовет, на который и брела сейчас с тревожной душой Елена номер два. Ох уж эта Елена номер один, во что только впутала свою младшую подругу!..
Эти номера, как и само их знакомство, возникли около месяца назад. Когда в больницу на сохранение беременности легли сразу две Елены Кузнецовых, никто не удивился: мало ли в России Елен, чьи далекие предки варили в котлах металл и набивали лошадям подковы. Потом выяснилось, что обе они к тому же Ивановны. Тогда и возникли эти номера. Нянечка, по нескольку раз в день появлявшаяся в дверях палаты, зычно выкликала:
– Елена номер один, в процедурную!
– Елена номер два, на УЗИ!
Можно было, конечно, звать одну из них Леной или Аленой, но нянечка, при внешней солидности, была человек веселый. Эти номера устраивали ее тем, что в больничной обстановке, где она проводила много времени, нашлось место хоть небольшой, мимолетной, но всё же шутке. Да и почему младшую Елену надо звать уменьшительным именем? Тоже взрослый человек, будущая мать.
Что же касается старшей, так тут и вовсе речь не шла ни о какой Аленке: старшей Елене уже перевалило за сорок, она была серьезная, аккуратная, изысканно вежливая, да к тому же учительница. Но если сказать «Елена Ивановна», может откликнуться другая Кузнецова. Поэтому нянечка придумала звать их по номерам.
Однако на самом деле отчества Елен не были вполне идентичны. Когда тезки подружились, Елена номер один призналась, что в паспорте она записана не Ивановной, а Иоанновной. Это старинная, церковная форма имени Иван – Иоанн. А поскольку Елена номер один придавала церковной атрибутике большое значение, ей такое отчество было в самый раз. Однако, как человек адекватный, она не стала использовать его в больнице, чтобы все вокруг не ломали языки.
В палате Елена номер один заняла свое профессиональное место учительницы, а остальные будущие мамы, все молоденькие, представляли собой как бы небольшой класс. Койка Елены стояла чуть в стороне, словно учительский стол, а дальше школьными партами разбежались койки молоденьких, в том числе Елены номер два.
Иоанновна не приставала ни к кому с поучениями, но – вот высший педагогический пилотаж! – вскоре девчонки начали сами приставать к ней со своими проблемами. У нее в запасе были английские булавки, носовые платки из ткани и прочие вещи, изначально считавшиеся среди юного общества допотопными. Но на поверку оказалось, что булавка неплохо справляется с ролью оторвавшейся пуговицы, а прикосновение к лицу носового платка приятнее жесткого шороха салфетки. Кроме того, Елена знала много старинных правил, соединяющих бытовое и медицинское начала: например, засыпать следует на правом боку, а перед сном полезно пить молоко, желательно с медом. А вот апельсины, которые часто приносят в передачах беременным, могут вызвать у еще не рожденного младенца предрасположенность к диатезу. На ночь в палате хорошо приоткрыть форточку, при этом все должны хорошенько укутаться и подоткнуть под себя одеяло…
От этих советов веяло чем-то давним, спокойным – бабушкиной заботой, которая окружала девчонок в ранние годы и очень раздражала в переходном возрасте, но к которой они теперь, взращивая в себе новые жизни, снова потянулись.
Так и случилось, что Иоанновна со своей житейской мудростью, мягкими манерами и готовностью всем помочь снискала в палате общее одобрение. Девчонки за глаза прозвали ее проходной теткой, от словосочетания
