Марта
Я строго посмотрела в объектив камеры, давая понять зрителям,
что хороших новостей сегодня они от меня не дождутся. Впрочем, как
и вчера, и позавчера, и гребаную неделю назад. Если ты занимаешься
расследовательской журналистикой, пытаясь вывести на чистую воду
зажравшихся толстосумов, говорить о чем-то прекрасном априори не
получается. Остается лишь надеяться на то, что когда-нибудь
верхушка обратит внимание на фактически незащищенный народ, и люди
в моей стране начнут жить по-человечески, а не выживать, как это
часто сейчас происходит.
– С вами была Марта Слободская, канал «Правдиво обо всем».
Спасибо!
– И…снято! – Макс нажал на кнопку и покачал головой. – Сегодня
ты была в ударе! Не боишься, что тебя за такие предъявы
когда-нибудь грохнут?
– Думаешь, не пытались? – я закурила, глядя на цветущий когда-то
сквер, раскуроченный тракторами для будущей застройки. – Руки
коротки!
– Порой твоя храбрость ставит меня в тупик! – мужчина, не
спрашивая, вытянул из моей пачки сигарету.
– Тебе-то что бояться? Твоей фамилии даже в титрах нет.
– Ой, кому надо, тот узнает. Но я про тебя. Не кажется, что
перегнула?
Я пожала плечами. Не слишком крупный бизнесмен, кому-то
подмазавший в мэрии, решил снести единственную зеленую зону
провинциального городка. Он явно должен был понимать, что найдутся
недовольные. Тем более, продажа земли состоялась без положенных в
таких случаях публичных слушаний. Жители вообще были не в курсе
происходящего, пока сюда не пригнали технику. Местный муниципалитет
впал в глухую оборону, не общаясь со СМИ, которых пытались поднять
граждане, а потом и вовсе поднажал на зависимых коллег, и те
отвалились. Пришлось подключаться вашей покорной слуге.
Мой канал пользуется популярностью на многих интернет-площадках,
так что широкая огласка обеспечена. Может, кто-то выше
администрации и увидит всю абсурдность происходящего: раскурочить
многовековой сквер, гордость Смородиновки, ради элитного
коттеджного поселка – шаг крайне сомнительный, пусть и прибыльный.
Как по мне, нужно писать письма во все инстанции, ту же
прокуратуру, для проверки законности сделки. Этим я, конечно,
заниматься не буду. Я сделаю так, что поднимется резонанс, и
ведомства сами заинтересуются ситуацией.
– Ну что, сворачиваемся? – мой верный друг и по совместительству
классный оператор аккуратно упаковал камеру и штатив и закрыл
багажник. – Или с новой точки заснять?
– Надо было спрашивать до того, как все собрал.
– Только не говори, что еще не все!
Макс состряпал такое испуганное лицо, что не смогла не
улыбнуться.
– Да все-все, шучу просто.
– Глянь на нее, проехалась по таким людям, а еще шутит!
– Да по каким хоть? Мелкая сошка вроде местных чиновников?
– Мне кажется, они все с криминалом связаны.
– Само собой. Но вряд ли кто-то кинется сразу меня убивать. У
них будут дела поважнее. К тому же, материал уже к тому моменту
выйдет. Поздно, как говорится.
– Ага, я тебя знаю. Потом потащимся снимать результаты нашей
работы.
– Естественно! Но тогда тем более смысла мстить не будет.
– Не загадывай.
Попрощавшись с мнительным товарищем, я уселась за руль любимого
джипа. Примерно мой ровесник, он требовал очень много внимания и
еще больше вложений. Но доставшийся мне в наследство от отца
раритет ни за что не поменяю даже на самую крутую тачку! Макс уже
сто раз предлагал избавиться от «рухляди» и приобрести что-то по
статусу. Сам-то он ездит на новенькой «Мазде». Вот и сейчас,
моргнув фарами в уже сгущающихся летних сумерках, черный
внедорожник скрылся за поворотом, пока я уговаривала свою машинку
хотя бы завестись.
Получилось не сразу, наверное, стоит заехать к Палычу в сервис.
Может, прямо сейчас и отправлюсь, благо, до него по трассе не
больше пятидесяти километров. И по дороге, мне-то домой мчаться все
триста. И это не самая моя дальняя командировка.
