Разбитое сердце забирает покой, моё
прихватило ещё и жизнь.
Ту самую, в которой магия
обеспечивала безбедное, прославленное и вполне себе идеальное
будущее. Жаль только, что влюблённость не в ту девушку отняло у
меня и то, и другое.
Натужный скрип ворот заставил
поднять голову, но ничего не изменилось — всё тот же ледяной ветер,
всё та же, переходящая в отвесные скалы, стена с зазубринами, всё
те же стихийники.
В металлических воротах открылась
калитка, высотой ниже моего роста, и вперёд вышел мрачный, видимо,
маг. Потому что тёмные, заправленные в сапоги, штаны и тёмная
удлинённая рубашка под горло, перехваченная широким кожаным ремнём
с бляшкой так себе одежда для жизни в горах. Особенно, осенью. Под
противным мелким не то снегом, не то дождём.
— Кто?
— Рикард Шалинберг, к ректору.
— Проходи. — Маг посторонился, и
пришлось согнуться, чтобы не приложиться лбом о массивные ворота, а
за ними… оставалось стиснуть зубы и терпеть.
Двор Академии неконтролируемой магии
мало чем отличался от нашей академии. Совсем ничем. Ничем, кроме
пары десятков разновозрастных стихийных магов, и сейчас все они
провожали меня любопытными взглядами.
Вот только дружелюбие в них
закончится в то самое мгновение, когда они узнают, что я боевой
маг, который может победить любого из них. Мог бы, если бы не
лишился почти всей магии и не собирался преподавать им контроль над
стихиями.
Прекрасный расклад. Уверен, они
останутся в таком же восторге, как и я. А пока приходилось идти, не
отводя твёрдого и высокомерного взгляда от главного корпуса
академии стихийников.
Магов, которых меня учили
уничтожать.
***
— Вы же понимаете, что в нашей
академии не случалось подобных прецедентов? — Собеседование с
Оттельбергом длилось уже два часа. — Мы впервые принимаем на
должность мага… такого, как вы. И, при всём уважении к вашему деду,
ректору Оллэйстару и даже советнику императора, я не могу отменить
испытательный срок.
— Этого и не требуется, ректор
Оттельберг. Я понимаю ваши опасения.
Если старик надеялся вымотать меня
многократно повторяющимися вопросами, то просчитался. Чтобы попасть
сюда, мне нужны были рекомендации Оллэйстара, и я их получил,
правда, после допроса в лучших традициях императорских ищеек.
Но кого это волнует, если ставкой
служит собственная жизнь.
Поэтому долгий испытующий взгляд
подтянутого и ухоженного, но всё же старика не впечатлил.
— Ну, что же. — Оттельберг
демонстративно захлопнул папку с моим делом. Надо было облегчённо
выдохнуть? Смешно. Он даже не представлял, к чему меня подготовила
суровая школа деда. — Я рад приветствовать вас в Академии
неконтролируемой магии, профессор Шалинберг. Надеюсь, мы окажемся
друг другу полезными.
— Несомненно.
Рукопожатие оказалось удивительно
крепким для того, кто до ужаса боялся императора. А уж то, что
Оттельберг спрашивал у Лориана III разрешения на каждый лишний чих,
при дворе прекрасно знали. Лучше, чем где бы то ни было.
— Все дальнейшие инструкции вы
найдёте у тьерры Алкур.
Я хорошо помнил тьерру ещё по
академии.
В конце моего второго курса все
только и делали, что твердили о подающей надежды Аламеде Алкур.
Слухи о том, что она получила распределение ко второму секретарю
императора оказались правдой, вот только саму Аламеду не впечатлили
ни место практики, ни перспективы. Вместо денег и славы,
заработанных без особых усилий, ей хотелось приключений и настоящих
дел.
Скандал вышел громким, а подробности
того, как она кричала на собственного проректора, быстрее
магических вестников разлетелись по академии. Когда разборки дошли
до Оллэйстара, он прямо спросил, чего хочет Аламеда, и через неделю
она отправилась к стихийникам. Под взгляды, наполненные священным
ужасом и ненавистью.
