Я раскладываю на столе пухлые пакеты с цветными лентами,
крупными блестящими пуговицами, лоскутками дорогой натуральной
ткани. Другую использовать для моего дела нельзя. Как же мне
повезло сегодня. Столько всего удалось раздобыть, да еще и даром.
Здесь и парча с золотой нитью, и бархат, и атласный шёлк, он
переливается перламутром. Глаз не отвести. И цвета чудесные:
голубой, розовый, тёмно-зелёный. Еще один пакетик с меховыми
отрезами остался в машине, неудобно было взять его сразу. Куклы
получатся замечательные.
Кружев бы еще прикупить, да проверить, не закончилась ли у меня
глина. Если закончилась, придется отправляться к эльфам в их земли,
просить накопать немного. Может, уступят в обмен на семена циний, у
меня еще вроде остались. Сейчас не сезон, купить семена не так-то
просто. В супермаркетах их уже не продают. А цветы эльфы любят.
Сыновья украдкой смотрят на мои покупки, их глаза озорно
блестят. Обоим малышам до ужаса хочется взять небольшой цветной
лоскуток и пустить его на парус пиратского судна. Или, к примеру,
сделать из этих замечательных круглых пуговок ядра для игрушечной
пушки.
Какой-нибудь кусок ткани я, конечно, выделю им для игрушечной
шхуны, но точно не все.
В окно светит жаркое солнце, бликует на крышке сандаловой
шкатулки, перебирает лучиками медную зачарованную монограмму.
Кто-то настойчиво постучал в окно, я сразу же оглянулась.
Крупное сочное яблоко уже почти созрело на ветке, его и раскачал
ветерок и толкнул в окно. На другом деревце дозревают кувшины.
- Мама, я застрял! - в отчаянии позвал сын. Застежки на
ботиночках Седрика безнадежно заледенели. Мы только вошли домой. С
его рукавичек уже натекла лужица талого снега. Робин пытается
справиться сам, младший сын у меня очень упрямый.
"Целеустремлённый," как безмятежно говорит их тренер. Вот уж он
точно святой. Что бы ни творили мои малыши, им всё сходит с
рук.
- Сейчас помогу, - я мельком посмотрела на дочку. Лили уснула в
кресле, надо же! Малышка совсем устала. У меня тройня – два сына и
дочка. Сыночки очень похожи между собой, они близнецы. Оба
кареглазые блондины с искорками вокруг зрачков, и они оба так
похожи на... Не стану о нем вспоминать. Дочка совсем другая, она
пошла в меня.
Я помогла сыновьям раздеться, растормошила малышку. Лили
распахнула яркие зелёные глаза, сладко потянулась, поцеловала меня
в щеку пухленькими губами.
- Пора обедать? - сладко потянулась она.
- Еще не совсем, но уже скоро, - стоило стянуть с головы дочки
шапку, как по ее розовому пуховичку рассыпались золотые крупные
кудри. Каждый раз любуюсь на них. Вроде бы волосы точно такие же,
как и мои, но завиток крупнее, а сами локоны мягче.
Я сложила вещи детей в аккуратную кучу на полу. Снег с одежды
тает и растекается по каменным плитам просторного холла. София
придет, совсем не обрадуется нашему баловству. Дутые штаны, зимние
курточки и ботинки нужно будет вывесить на террасе, чтобы подсохли
на солнце, но так, чтобы соседи их не заметили. Мне совсем ни к
чему лишние разговоры.
Мой дом, единственный на всей улице, стоит на перекрестке двух
миров.
Соседкам всегда любопытно, что творится у меня за второй дверью,
но выйти на Землю они не решаются. Хоть я бы была и рада провести
небольшую экскурсию. Или сводить их в магазинчик на углу, прикупить
всяких мелочей для дома. Всё, на что хватает любопытства соседок –
высунуть нос за дверь и посмотреть на то, как падает хлопьями снег,
а потом обсуждать это целую неделю.
Двери моего дома, ведущие в сад, выходят в мир Лорелин, тут
всегда тепло и светит яркое солнце, а на окраине города шепчет
море, когда набегает на берег.
Парадный вход дома входит на Землю, в Потаённый переулок, это в
центре. До метро ровно три минутки идти.
