Эксперимент
Я очнулась в кромешной тьме. Тело дрожало от холода, сердце
стучало медленно и слабо. Головокружение, слабость, тошнота не
давали сосредоточиться. Несколько минут я лежала в полной
прострации, без единой мысли в голове. Потом сообразила:
"Артериальная гипотензия, возможно, гипогликемия".
-Сейчас все пройдет, - решительным движением головы сдвинула в
сторону дыхательную маску, - пройдет...
Чуть слышно попискивали приборы, их привычный ритмичный звук
немного успокоил. Значит, все в порядке. Эксперимент удался. Только
почему я лежу одна в палате в темноте? Почему вокруг меня не стоят
друзья и коллеги? Почему не поздравляют? Не приветствуют?
Я просканировала собственное тело. Медленно наполнила воздухом
легкие, глубоко вдохнула, выдохнула, еще раз, и еще... Похлопала
глазами, пошевелила пальцами рук, ног. Напрягла пресс, бедра,
ягодицы. Вены тут же заныли в местах крепления катетеров. Ничего
страшного. Две недели мое тело кормили и поили через трубки, не
мудрено венам устать. Я опять огляделась. Слабые мигающие огоньки
приборов едва освещали небольшое пространство вокруг купола
кровати. Дальше, увы, я ничего не смогла разглядеть - чернильный
мрак и пугающее безмолвие.
Где же все?
Я прокашлялась и сиплым голосом позвала на помощь.
-Есть кто-нибудь? - Из отвыкшего разговаривать горла вырвался
едва слышный хрип, - помогите...
Тишина. Я нащупала экстренную кнопку на койке под правой рукой и
нажала. Опять ничего...
Где персонал больницы? Коллеги? Друзья? Что случилось? Мы все
так ждали окончания исследования. Этот день должен был стать нашим
триумфом, к которому мы шли так долго.
Для эксперимента нужен был доброволец, и я вызвалась сама. Кто
лучше опробует оборудование и технологию, чем специалист, который
его и разработал?
Три года назад я защитила докторскую диссертацию. Тема была
"Искусственное погружение тела в стазис с минимальной выживаемостью
раковых клеток. Автономное жизнеобеспечение на пределе
выносливости".
Суть была в том, что больного помещали в полностью автономную
камеру. Температура тела поддерживалась на минимуме, редкое
кормление так же осуществлялось автоматически, через катетер. Все
функции организма приостанавливались. Голод, холод, полный покой
(точнее его можно назвать искусственной комой), мембранный
плазмаферез с постоянным поступлением в кровь химических препаратов
экспериментальных разработок должны были замедлить и даже полностью
остановить распространение в организме раковых клеток. Диагностика
состава эритроцитов, лейкоцитов, тромбоцитов, показателей глюкозы,
белков и прочего осуществлялась автоматически, сразу подстраиваясь
под заложенные программой минимальные показатели. При отклонении от
нормы по многочисленным капельницам поступало в тело необходимое
количество лекарств. Так как обмен веществ в организме
приостанавливался, очисткой служил только аппаратный гемодиализ.
Чтобы кишечник был пуст, перед экспериментом я голодала несколько
дней. Были еще несколько эксклюзивных изобретений, которые
держались в строгом секрете, так как они еще не были протестированы
даже на животных.
В теории развитие болезни приостанавливалось в среднем на 1-2
года при пребывании в камере минимум 2 недели каждые 3-4 месяца.
Пока не много, но я работала над более длительной ремиссией.
Противники моей теории твердили, что мое изобретение - это не
лечение от рака, а просто продление агонии. Но я парировала
следующим. Да, это не лечение. Но дать человеку еще год, два или
пять лет - это подарить надежду на то, что за это время изобретут
лекарство. Дать талантливому инженеру или музыканту возможность
творить еще несколько лет. На животных было стопроцентно доказано,
что нахождение в камере полностью прекращает деление раковых клеток
на несколько месяцев.
