Улыбнувшись своему отражению в зеркале, довольствуясь
проделанной работой по смене имиджа, я прощаюсь с продавщицей
небольшого антикварного магазинчика и направляюсь в сторону выхода.
При этом мельком замечаю, как женщина скрывается в подсобке.
Кажется ей привезли те самые – старые, доисторические пластинки,
которые стоят уйму денег.
В этот момент на телефон приходит смска. Удерживая пакеты,
стараюсь залезть в задний карман джинсов, попутно толкая дверь
ногой, чтобы наконец выбраться из душного помещения. Правда, когда
раздаётся какой-то грохот, сопровождающийся далеко нецензурной
лексикой, я всё-таки прекращаю свои манипуляции и перевожу взгляд
туда, откуда доносились звуки.
Тут-то меня и прошибает осознанием.
— О-о-о, нет, нет, нет… — Я воровато оглядываюсь по сторонам, и
уверившись в том, что улица совершено безлюдна, снова перевожу
взгляд на свою случайную жертву, закусывая губу.
Надеюсь я его не убила…
— Эй, парень... Парень! — Я едва хлопаю его по щекам, но
он совершенно не реагирует, продолжая играть в спящую красавицу.
Правда у той была вполне себе мягкая кровать. У этого же
асфальт.
Как бы не простудился…
«Летом?!» — усмехается внутренний голос, на что я тут же
мысленно ворчу:
«Конец лета!»
Снова оглядываюсь по сторонам, чувствуя себя по меньшей мере
воришкой. Хотя какой там? Здесь статья уже набежала больше, чем
счётчики у тех же таксистов!
Страх того, что меня вот-вот застукают рядом с бездыханным телом
– липкими щупальцами сдавливает горло, заставляя прерывисто
задышать. По венам разливается адреналин. Сердце тем временем
безвольно ухает в пятки под вопли внутреннего голоса, который так
своевременно вопит: «Идиотка! Ты убила его! Убила!»
И, знаете, хоть бы раз в подобных случаях он заткнулся!..
В который раз, уверившись в том, что поблизости нет людей –
потенциальных свидетелей моей оплошности, падаю на колени и, сдув,
выбившуюся прядь со лба, осторожно прикладываю два пальца к его
шеи, пытаясь нащупать пульс. Но то ли я такая неумеха, то ли в
школе вместо того, чтобы слушать учителя с его бесконечным потоком
заумных слов – слишком вдумчиво витала в облаках, – я не чувствую
его!
Я не чувствую его чертов пульс!
— Эй! — Я едва заметно бью его по груди, а затем теряю
самообладание, поддавшись панике. — Не вздумай умирать! Эй!
Слышишь? По крайне мере не тогда, когда рядом я! Господи-и-и…
Тяжело вздыхаю и тут же произношу, разговаривая сама с
собой:
— Мама меня убьёт. Определённо точно – убьёт… А, если ещё узнает
и папа, то… — резко остановившись на полуслове, мотаю головой, не
желая представлять, что будет дальше. Поскольку и без того знаю
возможный исход.
Их родную кровинушку, единственную и неповторимую дочурку могут
засадить за решётку, лишив дальнейших перспектив! Лиши вообще –
всего!
Ну уж нет!
Увидев подобный исход, я снова бью своими маленькими кулачками
парня в области сердца. Только на этот раз куда интенсивнее и
сильнее. Ну, знаете, как это частенько делают в фильмах, когда душа
пациента вот-вот выпорхнет из тела и улетит, а совестливый, упрямый
врач не дает ей такой возможности, всеми силами пытаясь вытащить
человека с того света?..
Так вот – всё бы ничего. Техника у меня, что надо. Не зря же я
киноман. Знаний, вроде как, тоже хватает.
Однако…
Это ни капельки не помогает! Что подталкивает меня к такому
выводу, как: «Шарлатаны!» А ведь я им верила!
Правильно всё-таки Лика говорит: «Фильмы – сплошная постановка,
без должного уважения к наивным зрителям!»
В голове проносится миллион мыслей того, что делать в данной
ситуации. И, надо признать, две из них, в какой-то момент мне
действительно приходятся по душе.
Первая – оставить парнишку и просто смыться. Камер нет,
свидетелей тоже. Значит и как такового состава преступления –
нет!
