Эквинокс. На пределе

Вечернее солнце ослепляло. Направление движения по шоссе было как назло навстречу яркому диску, и солнце, казалось, расплавило горизонт в золотисто-красную реку. Видимость стремилась к нулю, даже с учетом темных солнечных очков, которые я натянула до самого основания носа. Водители впереди осторожничали, будто ехали по тонкому льду: держали внушительные расстояния и сбавляли скорость. Машины плавно тянулись, как тени, отбрасываемые последними лучами дня.

Мы с Адель сидели в машине в удушливом молчании. Казалось, даже она устала повторять, как сильно мы ошиблись, выбрав именно вечер для того, чтобы выехать на базу, где собиралась наша группа в поход. По её мнению, надо было выехать завтра утром и сразу отправиться в поход вместе с группой.

Я не отвечала. Не потому, что была согласна – скорее из принципа. Дома оставаться было невозможно, и этот поход стал отличным поводом уехать. Пусть Адель говорит, сколько хочет, её жалобы сливались с пульсом музыки из радио.

— Ты понимаешь, что теперь мы можем серьезно вляпаться? Мы, ведь, даже домик для ночлега не забронировали, – прервала тишину Адель, снова настаивая на своей правоте.

«А палатки и спальные мешки нам зачем?» – пронеслось у меня в голове.

Я только пожала плечами, стараясь сосредоточиться на дороге. На этом участке шоссе невозможно было без слёз разглядеть силуэт машины впереди, но идея остановиться казалась ещё хуже. Над нами иногда нависали тени деревьев, ветви которых смыкались, словно пытаясь схватить убегающий свет. И это давало возможность глазам передохнуть. Вскоре начнёт темнеть, и станет ещё сложнее.

Адель продолжала:

— Мы приедем в лагерь ночью. Знаешь, что это значит? Это значит, что мы не успеем поставить палатку и на поужинать… И, конечно, придется разжигать костер, готовить что-то, – фыркнула напоследок Адель.

Я снова промолчала. Правда заключалась в том, что меня беспокоила не палатка и даже не ночь. Нечто другое терзало мысли с того момента, как я согласилась на эту поездку. И вообще, я не была уверена, что меня отпустят. Впрочем, это было не из-за группы, не из-за похода. Нет. Это было из-за него.

Он снова появился в моей жизни.

Нужно было срочно испариться и уехать куда-то, чтобы не попадаться ему на глаза и сохранить свою свободу. Я надеялась на то, что сейчас у него столько дел и забот, что возможно, он не сразу обнаружит мое отсутствие и я успею уйти в горы с нашей группой.

— Ладно, проехали. – Адель выдохнула и потянулась к рюкзаку. Она знала почему я потащила её именно сегодня. – Как хочешь. Надеюсь, ты хотя бы понимаешь, во что мы ввязались.

Её слова эхом ударили мне в грудь. Потому что, да, я знала. Этот поход был всего лишь поводом, сбежать.

Дорога вытягивалась перед нами, словно бесконечная нить, уходящая в горизонт. Вскоре вечернее золото сменилось холодными серыми тенями. На обочине мелькали силуэты деревьев, кривые и застывшие, как в плохом сне. Адель перестала говорить. Впервые за несколько часов. Но её молчание было хуже слов. Она сидела, уткнувшись в телефон, и я видела её отражение в темнеющем стекле. Нахмуренное лицо, жесткий взгляд, движения пальцев по экрану – нервные, быстрые.

Внутри меня бурлила тревога. С каждым километром я ощущала, как за спиной сгущается что-то тёмное, что-то, что вот-вот настигнет. Сердце колотилось, словно пытаясь вырваться наружу. Мы отъехали достаточно далеко от дома, но этого всё равно было недостаточно для моего спокойствия.

Адель резко выдохнула и бросила телефон на сиденье.

— У меня не ловит. Отлично! Просто великолепно. Как мы вообще собираемся найти эту базу?

Я пожала плечами, но её слова кольнули. Она была права. Никакого плана у меня не было. На карте этот участок дороги выглядел прямым и понятным, но теперь, в сгущающейся темноте, всё казалось другим. Деревья становились выше, тени глубже, а шоссе – превратилось в бесконечный путь. Впереди, уже совсем близко, грозно стояли горы.