Мои навсегда. Снимая маски

Странно.

Невыносимо странно именно потому, что я больше не чувствую холода... Нет, наоборот, мне тепло – не жарко, а именно тепло, как будто уютный плед окутывает меня, и в нем так хорошо, так спокойно. Веки тяжелеют, я не могу их открыть, но в ушах всё равно звучит какая-то странная шумовая волна. Это не звук, это не музыка, скорее шипение, как в старой телефонной трубке, когда связь плохая, и голос почти теряется среди помех. Мозг пытается понять, что это, но не может. Будто что-то скрыто от меня, что-то важное, но я не могу дотянуться до этого.

Пытаюсь почувствовать свое тело. Мне кажется, что руки и ноги свободны, но это ощущение зыбкое, неясное. Я не уверена, что это действительно я чувствую. Это больше похоже на мысль, чем на чувство. Легкая уверенность, что я больше не связана, но что это значит? Если вокруг меня нет ничего, кроме моих ощущений?

Я начинаю понимать: умирая, человек не перестает существовать. Я всё ещё здесь, и, судя по тому, как мне тепло, надеюсь, мы с малышом попали в рай. Надеюсь, мы навсегда ушли из того места, где было холодно и страшно, где мы страдали. Надеюсь, ад остался позади, а впереди только покой и тишина.

Темнота снова поглотила меня, унесла всё вокруг. Может, в этом мире у меня уже нет глаз, чтобы их открыть. Может, я больше не обладаю телом, а оно осталось где-то там, в том другом мире? Всё, что я ощущаю – моя душа, и она полна тепла, как в покое после долгого и утомительного дня. Мне не нужно больше ничего. В этом месте я цела, и мне хорошо.

***

В этот раз я почувствовала, как сквозь закрытые веки пробиваются лучи света. Голова уже не гудела, и я хотела верить, что моё тело существует.

— Когда она придет в себя? Ира, я подготовил все бумаги, чтобы перевезти её в Ригу, сегодня же, — папин голос, звучащий как нож, пронзил моё сознание. Нет, нет, нет! Только не говорите, что Романовский убил их тоже. Значит, я всё-таки в аду…

— Саша! Саш, успокойся, она здесь, рядом. С ней и ребёнком всё хорошо! — голос мамы. Хорошо знакомый, но что-то в нём меня пугает, ломает моё сознание.

Я беременна, с моим малышом всё в порядке. Но как? Почему я не помню, как меня спасли?

— Дорогой, тебе нужно поспать. Ложись в кресло, я принесла тебе плед.

Я не пыталась открыть глаза. Это состояние, из которого невозможно просто выбраться. «Все в порядке», – звучало в голове, как успокаивающий шепот, но я все еще не верила в это. И в то же время меня обволакивали теплые чувства.

***

Я едва ощутила, как кровать подо мной немного качается, и что-то меняется в воздухе. Кажется, я все еще лежу в уютной постели, но это ощущение зыбкое, двойственное. Мне не удаётся понять, где я на самом деле.

Я приоткрыла глаза и увидела странную картину. Я как будто в кровати, но в машине скорой помощи. Рядом со мной сидит мужчина лет сорока пяти, с приятным, но строгим выражением лица. Всё вокруг кажется нереальным, и я не знаю, что мне делать.

— Виктория, вы пришли в себя! – его голос был спокойным и глубокий, он говорил так, будто он ждал этого момента.

Я не могла удивляться, мне было просто важно понять, что я все еще жива. Время словно замедлилось, и я не могла схватить ни одно из происходящих событий.

— Не пугайтесь, я доверенное лицо вашего отца. Мы сейчас едем в аэропорт, и скоро улетаем.

— Мои родители…? – я не смогла закончить вопрос. В горле пересохло, и голос сорвался.

— Они останутся здесь, Вика. Сейчас отдыхайте.

Мои родители остались? Почему? Как меня нашли?

У меня не было желания спать больше. Сознание было словно разорвано на куски от множества вопросов. Я чувствовала тянущую боль в руке, и, когда посмотрела на неё, увидела катетер, введённый в вену. Лекарства. Я знала, что это для того, чтобы быстрее привести меня в чувства, но что это были за лекарства, они безопасны для малыша?