Птица. Я сижу у полуразрушенного пыльного здания, прислонившись спиной к выцветшим кирпичам. Солнце палит нещадно, а ведь сейчас совсем еще не пик его дневной активности. Скоро земля раскалится настолько, что на ней можно будет готовить пищу.
В последнее время я все чаще замечаю неуловимые изменения вокруг себя. Сегодня, например, я услышала птицу. Впервые в жизни. Мама говорила мне, что где-то далеко они еще остались и когда-нибудь вернутся к нам. Она часто насвистывала на разный манер, изображая их щебет и песни, когда готовила обед или ужин. Сюда возвращается жизнь, та дикая и независимая от людей жизнь, а я думаю о маме, которая все это никогда уже не увидит. Она всегда мечтала дать мне больше, чем могла бы. Мы много читали о временах до Катастрофы, о животных и растениях, медицине, обычаях, истории, разных науках. Не проходило ни дня, чтобы я не узнала что-то новое или не совершила какое-нибудь открытие. Теперь все это в прошлом.
Когда спустя пару часов я тихо бреду к дому мимо кладбища автомобилей и всевозможной техники, погруженная в грустные мысли, я снова слышу птицу. Теперь я убеждена в том, что этот звук был именно тем, о чем я подумала, а не плодом моего изможденного зноем и пыльной жарой воображения.
Я не спешу, потому что прекрасно знаю, что Миа – моя соседка и лучшая подруга еще не вернулась домой с работы, а в затхлых обшарпанных стенах моего жилища мне одной будет совсем невесело. Да и в свободное от работы время с ней уже не поболтаешь, ее парень Ли все время где-то рядом. Я не ханжа, рада за подругу и все такое, но иногда в душе просыпается гнусный червяк зависти и начинает меня грызть. Причем завидую я не Мие, а Ли. Она – самый дорогой для меня человек, и очень жаль, что с каждым днем ее становится все меньше в моей жизни.
Мне не остается ничего другого, как ускорить шаги, так как с каждой минутой вероятность зажариться заживо среди бетонных развалин возрастает в геометрической прогрессии. Снова птица.
Добравшись, наконец, до квартиры, я открываю дверь и вхожу в темную гостиную. Все шторы на окнах задернуты, но это едва ли спасает от жары, в комнате ужасно душно.
«Ты должна остановить … должна …»
От неожиданности я подпрыгиваю и в панике оглядываюсь по сторонам.
– Кто здесь? – я задаю вопрос, не имея абсолютно никакого желания получить ответ. Голос. Резкий, глубокий мужской голос. Он прозвучал так четко и ясно, что я готова поклясться, что его обладатель сказал мне это прямо в ухо. Или это было в моей голове и я все-таки получила тепловой удар? Осторожно обхожу крошечные комнаты квартиры и убеждаюсь, что я одна и можно перевести дух, но не могу отделаться от ощущения липкого страха, от которого в венах густеет кровь и ты просто стоишь на ватных ногах, не в силах шевельнуться. Сколько бы я ни проводила времени на жаре, галлюцинации никогда меня не тревожили, и, конечно же, я никогда не поверю, что они могут быть настолько реалистичными.
– Будь смелее, ты ведь не из робких, Ханна! Прекрати эти глупости, соберись!
От неожиданного стука в дверь я чуть не подлетаю к потолку. Сердце стучит где-то в глотке, и я нервно смеюсь, понимая, насколько глупо сейчас, должно быть, выгляжу.
В дверь нетерпеливо стучат снова. Это точно Миа, только она из всех моих посетителей не ждет буквально ни секунды, пока я открою дверь, чтобы начать барабанить по ней на всю округу.
– Я бегу! – кричу я ей, а сама не то, что бежать, идти-то могу кое-как.
Подруга нетерпеливо заваливается в квартиру и протягивает мне бутыль прохладной чистой воды.
– У нас получилось? – Я тянусь за водой, забывая на секунду даже о голосе, до сих пор эхом звенящем в голове.
– Да, черт бы тебя побрал, Ханна! У нас все получилось! Скоро ты сможешь нормально мыться! – Миа падает на диван, стоящий недалеко от входной двери, и сонно потягивается.
