806 год от прихода Солнечных Богов.
– И зачем ты это сделала, котенок? – темноволосый худощавый
мальчишка, сложив руки на груди укоризненно рассматривал короткие
золотистые кудри своей сестры.
Шестилетняя девочка, пряча взгляд светлых, как молодая зелень
глаз, наматывала на пальчик неровно стриженые пряди.
– Хотела прическу, как у тебя, – буркнула она и незаметно
задвинула ногой под кровать большие ножницы, выпавшие с рук, как
только дверь ее комнаты открылась.
Брат расхохотался, притягивая ее к себе и обнимая одной
рукой.
– Эх, а мне так нравились твои волосы. Обещай, что больше не
сотворишь такого!
Девочка виновато прикусила губу.
– Они отрастут. Я попрошу маму, и она все исправит.
Парень покачал головой.
– Магия не сможет вернуть твои локоны, Лесси. Придется ждать
целые годы, – заметив, как погрустнели глаза сестры, он быстро
сменил тему, – пошли, отец привез кое-кого для тебя.
– Симурана!? – оживилась Алесана, подпрыгнув.
– Да, голубка, – улыбнулся он, беря девочку за руку, – и чем
быстрее мы окажемся рядом с щенком, тем меньше у Фаба шанса
сотворить с ним нечто пакостное. Ведь он еще совсем маленький и
защититься не сможет.
– Сандор, почему Фабиан так меня не любит?
– Что ты! Он любит тебя! Просто не умеет показывать свою
любовь.
818 год
– Эй, Алесана! Говорят, вы с Фабианом переводитесь в Харбону.
Это правда?
Невысокая девушка с длинными локонами цвета летних солнечных
лучей с тяжелым вздохом обернулась. Одета она была в стандартную
зеленую мантию Дома Земли поверх дорожного коричневого платья и шла
явно не с уроков, которые еще не закончились. В дверях общего зала
с выжидающим выражением на веснушчатом лице застыл худощавый
паренёк.
– Очевидно, мой братец ответил тебе не слишком вежливо и
понятно. Да, Кир, мы уже отчислены отсюда.
– Но… Харбона! Это же ад! Чего вы там забыли? Ладно, Фабиан
впишется туда, как свой, но ты?
– Я не выбирала этой участи. Мне восемнадцать, и пока что моя
жизнь полностью в руках родителей.
Алесана отвернулась, возобновляя путь к своей комнате. Ей нужно
было собрать оставшиеся вещи и уложиться в короткий срок, иначе
брат умотает на поезд без нее. Он уж точно не задержится здесь ни
на минуту. Он не умел привязываться ни к людям, ни к вещам, уважая
лишь бОльшие перспективы.
– Подожди, – теплая ладонь Кира схватила девушку за предплечье,
– То есть всё? Ты уезжаешь и больше здесь не появишься, да?
О, Боги! Сколько раз за этот день ей придется отвечать на данный
вопрос?
– По всей логике – да! – вспылила Алесана, отдергивая руку, –
что мне здесь искать?
– Ты проучилась с нами пять лет, – тихо проговорил Кир, как-то
приуныв, – неужели так просто вычеркнешь это время из памяти?
Алесана отступила на пару шагов, будто слова одноклассника ее
толкнули. Он попал в больное место. С этими стенами связано слишком
многое, чтобы просто взять и забыть. Каждый уголок невысоких
коридоров, каждый класс, лаборатории, беседки в школьном саду
вросли глубоко в сердце. И не только потому, что были неотъемлемой
частью жизни в последние годы. Это все хранило память о Сандоре.
Единственном человеке, который понимал ее и любил. Которого любила
она.
– Нет. Непросто… очень непросто, поверь, – она вновь попятилась,
стараясь не выдать своих чувств. – Не расстраивайся, мне будет
приятно получать письма. Особенно от тебя.
Алесана знала о его чувствах к ней. Возможно, если бы
государственная служба не гнала ее семью в другой город, «просто
дружба» переросла бы во что-то большее. Но сейчас было бы жестоко
подавать хоть какие-то надежды. Она нежно улыбнулась, чувствуя, как
тоскливо сжимается сердце. Но всё же понимала: чем скорее покинет
школу, тем меньше шансов хоть кому-то увидеть ее плачущей. Вот было
бы зрелище! Алесана Волонская, всегда уверенная и несгибаемая
колдунья Дома стихии Земли рыдает у всех на виду, словно маленькая
девочка, потерявшая мягкую игрушку.
