Время до начала практики тянулось как невкусная конфета. И не
плюнешь, и не съешь. Роуэна не было — он еще не вернулся из
герцогства. И меня поддерживал только Лий. Со своим недругом
Тинейду. Последний приехал из Леса всего несколько дней назад, и я
уже ненавидела этого длинноухого полукровку всеми фибрами души.
Он постоянно ныл, жаловался и ныл. Именно так. И это не
тавтология. Лий посмеивался и утверждал, что Тинейду — взрослый,
добрый эльф. Угу. Взрослый, добрый эльф с манерами побитой
собаки.
В любом случае, сейчас на меня снизошел покой. Единственное, что
было хорошо в Тинейду — он был художником. И открыл в городе свою
студию, в которой рассчитывал учить детей. Пока что там обретались
мы, первый курс некромантов. Создавали репутацию, так сказать. И
пока мы в целом создавали оную репутацию, я решила сделать для
полукровки небольшой подарок. Он (подарок) отлично отражал мое к
нему отношение, как и его ко мне.
— Ракшас, это мошонка?!
— Для Тинейду, — буркнула я. — И тебе доброе утро.
— Протез?
— Подарок! — рявкнула я, не удержавшись. — Эта девка с пиписькой
меня уже достала! А повода для дуэли нет! Вот, подарок. Пусть хоть
с такими яйцами будет.
— Мне кажется, природой предусмотрено, — задумчиво произнес Лий,
— что у Тинейду и так есть свой, кожаный набор.
В мастерскую заглянула Кариса:
— Не обижай ребенка! Идите жрать, пожалуйста. Рысь, там тарелка
такая красивая, это кому?
— Лию. — Я подмигнула эльфу. — Пусть радуются глазки, если не
может порадоваться рот.
Эльф хмыкнул и, усевшись за стол, важничал, довольный тем, что
его выделили. Или просто дурачился. Последние дни ни-Сэй выглядел
откровенно паршиво. Зависал, опускал плечи, иногда начинал
куражиться. И периодически, заглядывая мне в глаза, спрашивал,
точно ли я не сниму его подарок. В итоге мы сошлись на том, что
зачаруем подвеску вместе. Ее буду видеть только я и Лий.
За столом сидели тихо. Последние шесть дней мы провели как на
пороховой бочке. И единственная причина, по которой никто не
переругался, — Тинейду. Он бесил всех одинаково. А Вьюга от него
еще и шарахался — полукровка предпочитал женские блузки. И боец
подозревал его в крайне нехороших вещах.
К концу обеда над нами завис лиловый с серебристой искрой дымный
шар
— Господа студенты, к завтрашнему утру всем прибыть к запасным
воротам императорского дворца. Вход для слуг.
— Вестник мастера как всегда внезапен, — философски протянула
Кариса и утянула с тарелки Дара стручок фасоли.
— Это точно, — кивнула я, с трудом подавив мелочную обиду.
Понятно, декан не должен выделять никого из студентов. Даже если
крутит любовь. Но как-то хочется быть исключением из правил.
— Трепещи, дворец, мы идем! — Вьюга воинственно вскинул
кулак.
— Идем-идем, ко входу для слуг, — проворчала я. — Будем целый,
сколько там, месяц? Вот, будем месяц впахивать на высокородную
дрянь.
— Эм, фон Сгольц вообще-то тоже высокий род, — осторожно уточнил
Лий.
— Поэтому я знаю, о чем говорю, — внушительно произнесла я.
За прошедшее время для меня многое изменилось. Дед начал сниться
каждую ночь. Отчего я просыпалась ровно в четыре утра, обливаясь
холодным потом. Это он так делал, чтобы я могла выспаться. Надо ли
говорить, что после такого пробуждения уснуть не получалось? Зато
мои навыки как мага стремительно пошли в гору. Вот теперь студентку
фон Сгольц можно было обвинить в мухляже — меня учил напрямую
сильнейший некромант мира. И сложилось подозрение, что дед
собирается вернуться в этот самый мир. Уж больно уклончиво он
отвечал на некоторые вопросы. Например, место своего захоронения
скрывал.
— Что из вещей будем брать? — меланхолично вопросила Кариса. — И
пошлите вестник мелкому. Он же с отцом сейчас?
