С целительской койки — прыжком в
платье и бегом на развод. Почему бы и нет, это ведь я. А когда у
меня хоть что-то было, как у нормальных людей? Я подавила вздох и
осторожно огляделась. Сидящие вокруг люди, кто скромно, а кто и
нескромно, оглядывали меня. Громкое слово этот «развод». А ведь
здесь и помимо меня есть на что посмотреть.
Зал суда был величественен. Строгие
ряды удобных креслиц, где расположились дамы. Чуть проще стулья для
мужчин. Зрелище предстоит неслыханное: баронесса фон Штернберг, в
девичестве фон Сгольц, изволит разводиться с супругом. В воздухе
витает смешанный аромат духов — будто в парфюмерной лавке, немного
пахнет пылью и терпким потом. Этот зал видел многое, жаль, не может
рассказать.
Убранство в бордовых и бежевых тонах
выгодно отличает помещение от того затрапезного позорища, в котором
я однажды была. Первый раз меня разводили в загсе, быстро и просто.
Вот только ручку пришлось раза три менять — паста кончалась. Да и
за бумагу для принтера пришлось заплатить. Казалось бы, одного раза
достаточно, но нет. Повторенье — мать ученья. Но этот развод точно
последний.
— Лаура фон Штернберг.
Подняться, сделать книксен и сесть
на свое место.
— Суд постановил, оставить Лауру фон
Штернберг, в девичестве фон Сгольц, второй женой барона фон
Штернберг на срок шесть месяцев — для возможности примирения.
Мой почти бывший супруг выглядит
олицетворением скорби. И сочувствие аристократов, собравшихся
поглазеть на нечастое зрелище, полностью принадлежит ему. Ему и
матери моего тела, скорбно прячущей лицо за тонким бархатным
веером.
Вторая жена — дикий пережиток,
порожденный несправедливой политикой единственного императора-мага.
И вот уже третью сотню лет этой лазейкой в законодательстве
пользуется высокая знать. Что есть у второй жены? Право на
драгоценности и иные подарки, более того, в контрактах чаще всего
прописано количество даров, которыми обязан одарить ее супруг.
Приличествующая статусу одежда и пища. Вот собственно и все. Ни
права воспитывать собственных детей, ни возможности участвовать в
жизни семьи. Учиться — тоже нет.
Изящный призрак, приходивший ко мне
во снах, был грустен и печален. Лауре фон Сгольц исполнилось
шестнадцать лет, на своем первом в жизни балу она увидела мужчину и
полюбила его всем сердцем. И он ответил взаимностью. Но, ирония
судьбы, возлюбленный уже был женат. Влюбленная девица вознесла
хвалу императору-магу и поразила мать в самое сердце — жемчужина
рода фон Сгольц решила стать второй женой. Чтобы быть с любимым
хоть как-нибудь.
— Уважаемый суд, прошу, разъясните
вопрос с правами супругов. Обязана ли я удовлетворять барона фон
Штернберг в постели в течение этого полугода, или же мне достаточно
просто находиться на территории его поместья? Или же я вольна
поступить на учебу? — ровные гладкие фразы, обкатанные мысленно
десятки раз, слетают с губ в полной тишине.
«Хоть как-нибудь» настолько не
понравилось юной Лауре, что она нашла способ обменяться душами. Она
доверилась старым книгам, а я — ей. Когда тебе всего двадцать один
год, а за спиной предательство любимого человека и развод — ты
становишься циничной. Когда к этому прибавляется авария и паралич —
ты становишься сговорчивой. И доверчивой. Другой мир? Ну и
прекрасно!
Надеюсь, мы обе не прогадали — она
должна получить мое тело, причем здоровое. А у меня проснулся
магический дар, как и было обещано. Только наличие дара позволяет
расторгнуть контрактный брак. И если супруг злоупотребляет властью
— но это сложно доказать.
— Такие вопросы решают на семейном
совете, — ответствовала дородная судья.
— Я вторая жена, ваша честь, у меня
нет права голоса на семейном совете. Я прошу суд оградить меня от
посягательств супруга на мое тело. Могла бы сказать «на мою честь»,
да только после этих двух лет у меня ее не осталось, — горько
добавила я. Лаура описала некоторые постельные упражнения своего
дорогого супруга, и я совершенно не хотела ими заниматься. — Точно
так же напоминаю, что развод становится невозможным в случае, если
женщина беременеет.