Глава 1. Андрей
Каждый раз, проходя по этому задымленному темному коридору, мое подсознание подкидывает картинки шестилетней давности, где прямо на этом месте я получил неслабо по морде, о чем всё это время не дает забыть постоянно заложенный нос. С тех пор моё жизнеобеспечение поддерживается с помощью сосудосуживающих капель, распиханных по карманам моих шмоток (1).
Толкаю дверь мужского сортира, оказываясь в небольшом тускло освещенном помещении, хорошо изолированном от повышенных децибелов, но не спасающем от звона в ушах. Еще каких-то пару лет назад я кайфовал от этого состояния, сейчас… наверное, я старею.
–– Да… да! Еще!
Умоляющие женские стоны и ритмичные удары дверцы туалетной кабинки отражаются от стен, попадают мне в кровь и стремительно несутся вниз, заставляя джинсы в области паха неприлично натянуться.
–– А-а! Черт! – проникновенно стонет девчонка под глухой мужской рык.
Усмехаюсь и поправляю брюки.
Быстрый перепих в клубном туалете – меня мало удивляет. В бурной молодости я сам ни раз этим грешил, но то, что мое тело среагировало на вопли стонущей девки, пугает меня самого, никогда до этого не замечающего за собой сексуальной девиации.
Вхожу в соседнюю кабинку, забыв, для чего вообще сюда притащился и, как извращенец, подслушиваю то, что творится через тонкую перегородку.
– Руки! – шипит деваха. – Я сказала: «Без рук!».
Аккомпанемент шлепков ускоряется, их стоны учащаются, а затем резко всё стихает.
Я замираю тоже. Жду, когда братцы-кролики покинут туалет, чтобы не стать их случайным свидетелем.
Слышу какое-то копошение, а потом в помещение врывается клубная музыка, но тут же стихает.
Ушли.
Делаю свои дела и выхожу из кабинки.
Я хочу помыть руки, но замедляю шаг, потому что у раковин стоят неприлично длинные ноги. Они настолько длинные и оголенные, что мне приходится скользить по ним вверх несколько томительных секунд.
Тонкие щиколотки, прокаченные, но изящные икры и манящие бедра, наполовину прикрытые черной тканью платья, оттопыренная задница и голая спина – напоминают, что я – мужик и, что секса у меня не было с тех пор, как мы расстались с Тоней около трех месяцев назад.
Медленно веду глазами вдоль ровного позвоночника и зрительно касаюсь завязки на шее. Оголенные плечи и спина не оставляют шанса фантазиям, потому что её вид вызывающе вопит, что девушка без верхней части белья. И я был бы не прочь узнать, есть ли на ней его нижняя часть.
Подхожу и встаю рядом, занимая соседнюю раковину. Включаю кран и мою руки.
Она стоит, слегка наклонив корпус вперед. Смотрит в зеркальную гладь и указательным пальцем правой руки размазывает что-то блестящее и сладкое по губам. Она не может не чувствовать, что я на нее смотрю, но старательно игнорирует мое присутствие.
В том, что в кабинке стонала она – меня не смущает. Обескураживает то, как нагло и дерзко эта шлюшка ведет себя в мужском царстве членов. Это я себя чувствую здесь непрошенным гостем, а ее, кажется, устраивает всё.
– В женском ремонт, – она поворачивается всем корпусом с легким прищуром и хитрой улыбкой на лице. Томно ведет обнаженным плечом и бросает в мизерную сумочку розовый тюбик.
Мне хватает секунды, чтобы в тусклом освещении сортира разглядеть её лицо, обрамлённое прямыми тёмными волосами чуть ниже плеч, разделенные ровным пробором. У неё тонкая нижняя губа, но очень чувственная объемная верхняя, по которой она манко проводит кончиком языка. Выразительные глаза, цвет которых разглядеть в темноте не удается, настолько большие, что кажутся непропорциональными к ее худому маленькому лицу. Она похожа на сову.
Девушка даже не пытается разглядеть в ответ меня, лукаво подмигивает, разворачивается на своих нереальных каблуках и, не спеша, идет к двери.
