Я смотрю на часы и прихожу в ужас. Опаздываю! Ну как же я не
заметила, что столько времени пролетело. Это всё мои дурацкие
стихи.
– Алексей Вильямович, вы меня пожалуйста извините, но мне уже
бежать надо, – быстро заканчиваю я разговор и, не глядя на своего
обескураженного литагента, выскакиваю из кафе.
Литагент – лишь название, толку от него мало, но всё равно
неудобно получилось. Надо будет ещё раз извиниться, что сбежала. Я
выбегаю за дверь и тут же оступаюсь, зацепившись каблуком за
выщербленную плитку на крылечке. Лечу вперёд, но не успев даже
осознать всего ужаса, оказываюсь в крепких и сильных мужских руках.
Я поднимаю глаза и вижу вызывающе красивое лицо и столь же
вызывающе ироничную улыбку, а ещё конопушки и рыжие кудряшки.
Насмешливый взгляд зелёных глаз неотрывно следит за мной, и я даже
успеваю на себя разозлиться за собственную неуклюжесть.
– Ой, Яр, ты как здесь? – с улыбкой спрашиваю я, оказавшись в
его объятиях – мы же вроде договаривались, что ты будешь меня дома
ждать.
– Ну я же тебя знаю, – Ярослав скептически усмехается одной
стороной рта, – если бы ждал дома, мы бы точно опоздали. Поехали
скорее. Ты в порядке, ногу не подвернула?
– Нормально.
Я запрыгиваю в его огромный джип и, откидываясь на спинку,
немного расслабляюсь:
– Вообще, ты молодец, что заехал, а то бы сейчас ещё минут
тридцать добиралась.
– Если б на крылечке не убилась.
Он смотрит спокойно, уверенно и немного покровительственно.
Улыбается. Меня эта его улыбочка всегда подбешивает:
– Что?
Он только пожимает плечами, продолжая кривить губы.
– Из-за тебя бы и убилась. Видел, как к тебе спешила? Летела,
как ракета. А ты чего не позвонил? Вдруг бы разминулись?
– Да мне по пути было, вот и заскочил. Гляжу в окно – сидишь со
своим Сысоевым.
– Сысуевым, – машинально поправляю я.
– Битый час тебя прождал. По-моему, тебе секретарь нужен, чтобы
следил за тобой, а то ты ни с чем не справляешься похоже.
– Вообще-то, я справляюсь, просто день сегодня дурацкий.
Директор задержал опять со своими придирками да намёками, Сысуев не
сделал, что обещал, но времени вон сколько высосал. Да и другое
всякое. Так что не надо на меня наезжать. А ты и с секретарём
ничего не успеваешь. В аптеку заехал?
– Хватить строжиться, училка. У тебя что, месячные?
Я распахиваю глаза:
– У тебя на всё одна причина. Ну что за проблемы могут быть у
женщины? Ясно дело – месячные. Всё зло от них.
– Вообще-то говорят, что всё зло от баб, но я не верю. Я вот от
тебя одно только добро вижу.
– Знаешь что, Ярик, ты меня не задирай. К тому же если бы ты не
задерживался до ночи на работе, знал бы, когда у меня месячные.
– Ладно, не злись, – миролюбиво предлагает Ярослав, – У меня
тоже день не задался, но ничего, приедем на вечеринку и сделаем
кое-что важное.
Он поворачивается ко мне и подмигивает:
– Замахнём чего покрепче и хорошенько расслабимся. Знаешь, нам
ведь действительно надо расслабиться. И чем быстрее, тем лучше.
«И знаешь, есть ещё кое-что важное, что нам надо сделать. И чем
быстрее, тем лучше. Нам надо трахнуться», – вспоминаю я финальную
фразу Элис из фильма «С широко закрытыми глазами». Элис – это почти
Алиса, кстати. Ну-ну. После съёмок в этом фильме Кидман и Круз
разошлись, между прочим.
Всю оставшуюся дорогу до дома мы молчим. Я закрываю глаза,
позволяя тихой музыке и дорогому автомобильному парфюму попытаться
меня успокоить. И чего я завелась, правда? Ярик же не виноват, что
ему приходится работать за десятерых. И вообще, если бы не он, я бы
сейчас косточки свои с асфальта соскребала.
Моя мысль постепенно летит дальше, и я начинаю придумывать, что
надену на сегодняшнюю закрытую вечеринку в честь десятилетия клуба
«Фут». Идти туда не слишком хочется, настроения вот как-то совсем
нет, но Яр с таким трудом достал приглашения, что открутиться уже
не получится.
