Иногда я возвращаюсь туда во сне.
В мир иллюзий, где осень длится вечно, а тишина пронзает сердце сладкой болью, и вновь ощущаю темное романтическое проклятие этого места.
Когда тонкая полоска фотобумаги поглощает душу без остатка.
Когда часть тебя смотрит на мир из зазеркалья зловещего снимка.
Тогда я вглядываюсь в мутный глаз-объектив и жду.
Жду, когда ты вернешься.
Другая ты.
Возможно, была секунда, один-единственный миг между вдохом и выдохом, когда мы могли остановиться.
Или не могли?
Ноги неумолимо вели нас туда, где среди мерцающих фонарей и шепчущих листьев, в самом конце аллеи полузаброшенного парка, притаилась фотобудка, скрытая от посторонних глаз.
И в какой-то момент, смеясь и подталкивая друг друга, мы шагнули в бездну.
Осознание пришло позже: тем вечером мы ступили на чужую территорию и пробудили силу, которая едва не уничтожила нас.
Потому что каждый, кто делает снимок в той будке, оставляет не только отпечаток лица.
Он оставляет там себя.
Наш городок утопал в сизой мгле осеннего вечера. Трехэтажные дома вспыхивали тусклым светом окон. Воздух густел, наполняясь запахом влажной земли, прелых листьев и горьковатым дымом далеких костров.
Тем временем, в парке «Дубрава» – этом последнем пристанище увядающей муниципальной культуры – пытались создать атмосферу веселья для городских жителей.
Фестиваль «Осенний Букер» был слабенькой попыткой администрации оживить заброшенное с нулевых место.
Парковый декор был весьма непритязательный – надувные шары, фальшивые гирлянды из плюща, подвесные фонарики, деревянные указатели на ножках.
На покосившейся сцене завывала под фонограмму местная попса. Подростки гоняли на самокатах, семейные пары прогуливались, глазея по сторонам.
Несколько ларьков с безделушками, книгами и пирожками, мастер класс по лепке из глины и выступления бородатых поэтов возле позеленевшего бюста Пушкина – все это должно было, по замыслу чиновников, обогатить нашу культурную жизнь.
Именно сюда, нас, троих студентов колледжа искусств, занесло в поисках вдохновения. Искали красоту в увядании.
Но в глубине парка притаилось зло.
Оно ждало нас на сумеречной границе – там, где заканчивался фейерверк человеческого веселья и возникало нечто древнее, молчаливое и безразличное.
По земле, устланной опавшими листьями, мы шли навстречу своему кошмару.
Игра началась.
И пути назад не было.
*****
Время: 18:47, 5 октября.
Место: Парк «Дубрава», северная аллея.
– Гера, направь сюда свое око! – голос Арчи, по паспорту Артура Глотова, разрезал удаленный гул осеннего фестиваля. Сам Артур, предпочитавший имя Арчилий Готов, стоял, выставив вперед руку с массивным перстнем из черненого серебра, указывая им вглубь зарослей, словно волшебным жезлом.
Студент факультета визуальных искусств, режиссер артхаусных хорроров и охотник за городскими легендами, сегодня он был воплощением стиля, который можно было назвать смесью стимпанка с готикой: черный плащ с медными застежками, бархатная жилетка, подведенные сурьмой глаза, делающие его взгляд пронзительным. Образ дополняли солнцезащитные очки с откидными линзами в толстой круглой оправе, висевшие на переносице.
– Взгляни на этот раритет! – восторженно продолжал Арчи. – Настоящая фотобудка из доинстаграмной эпохи! Это не просто китч, Гера. Это артефакт. Чувствуешь вибрации? – его пальцы с обкусанными ногтями трепетали в воздухе, будто ловя невидимые нити.
– Нет, – соврал я, сглотнув комок в горле.
Правда была в том, что стоило мне увидеть это невзрачное зеленое сооружение, как по спине пробежал ледяной холодок, не имевший ничего общего с осенней прохладой. Оно стояло в стороне от центральных фонарей, будто стыдясь своего убожества, или, наоборот, поджидая в тени. Его матовая дверца была темным провалом в ярмарочной суете парка.
