- Сесиль, Сесиль, - раздался прямо у
меня около уха плачущий детский голос, - не оставляй нас и ты,
Сесиль.
Я с трудом открыла глаза. Блеклый
свет свечи с трудом рассеивал мрак, даже не скрытое шторами окно, в
которое время от времени заглядывала прорывающаяся сквозь облака
полная луна. Возле меня сидела и рыдала девочка лет семи. Все ее
личико было покрыто красными пятнами от слез. Я подняла руку и
погладила ее русую головку в кудряшках. Рядом с ней стоял мальчик
лет десяти, упрямо сжимал побелевшие губы, вытянутые в ниточку. Еле
слышно сказала:
- Не плачь, - и удивилась
собственному голосу, он был не мой! В голове тяжело зашевелились
воспоминания, но не мои! Проморгалась, и пелена с глаз немного
спала. Чьи это дети? Мозг четко ответствовал: мои брат и сестра,
родные. У меня нет младших братьев и сестер, только две старших
сестры, возразила я своему невидимому оппоненту. Но он только
констатировал факты. А девочка тем временем вытерла слезы и теперь
только изредка судорожно и глубоко вздыхала. Посмотрела на
мальчика, силясь вспомнить имя. В голове опять всплыло – Жан Рен.
Перекинула взгляд на девочку – Эленор. Все втроем молчали. Я
пыталась сладить с дополнительными знаниями, взявшимися из
ниоткуда, а дети были погружены в свои думы.
Заглянула женщина средних лет.
Принесла трехрожковый подсвечник с зажженными свечами. Мозг
услужливо подсказал – служанка Жанна. Удивилась до немоты. У меня
никогда не было слуг. Она спросила:
- Мадемуазель Сесиль, Вы уже пришли в
себя? Хвала Богам, Анна собралась вызывать лекаря. Вы в состоянии
спуститься? Прикажите подавать ужин? – Стрекотня женщины,
напряжение детей привели меня в чувства. Взяла себя в руки. Рядом
дети, их ни в коем разе нельзя пугать. По их лицам видно, что им и
так досталось.
- Подавай. Я сейчас встану, –
обратилась к детям, - бегите, помойте руки. Эленор, умойся,
милая.
Ребята вышли. Я с трудом поднялась и
на дрожащих ногах подошла к зеркалу. В зеркале отразилась юная
девушка не старше семнадцати лет, со скорбным выражением лица, в
строгом, даже сказала бы, монашеском одеянии – глухое платье,
черного цвета, четки с крупным деревянным крестом, вместо
украшения, гладко зачесанные светлые, почти что белые волосы. У
детей волос русый. Ну, и кто это? Кто-то четко ответил: леди Сесиль
Анна-Мария Морансье графиня де Лариаль шестнадцати с половиной
лет.
- А где я, то бишь мое
тридцатидвухлетнее тело?
- Не существует.
- Почему я здесь?
- Нужна. – Я разозлилась на
информатора:
- Для начала покажись, и разъясни все
толком, ничего не понимаю. – Дальше – хуже. В зеркале отразилась
вторая «я» с планшетом и, кривя лицо, сообщила:
- Память умершей души осталась в этом
теле. Поскольку в результате автокатастрофы твое тело пришло в
негодность, а твоя душа просила спасти, тебя перекинули в это время
и в это тело. Разумеется, не просто так. Твоя задача: выжить и
спасти невинные души от гибели.
- Ерунда какая-то! Я не помню никакой
катастрофы! Или ты говоришь… – тут я замолчала. Мой оппонент,
наверное, имеет ввиду аварию. Моя собеседница показала мне все,
правда, со стороны, но мне и этого хватило - чуть не стошнило. Все
всмятку, на асфальте лужи крови, разбитая черепная коробка. Все это
в мешанине из грязи.
- Все, что знала твоя душа и душа
этого тела, теперь знаешь и ты. Как ты проживешь отведенную тебе
жизнь, решай сама, но поставленную задачу тебе предстоит выполнить.
Вся нужная информация, связанная с этим телом, будет автоматически
вплывать. В остальном – разберись сама, - после инструктажа
зеркальная «наставница» испарилась. Ну и ну, вот же я влипла! Тихий
стук в дверь и девичий голос:
- Ужин подан, мадемуазель!
