Жизнь напоминает тонкую бумагу, которая накручивается на металлический маховик, со временем ускоряющий свой монотонный бег. Сделав оборот и мимолетно показав наложившуюся на бумагу картинку, маховик прокручивается дальше, накладывая новый круг листа и отражая новые изображения. По итогу, рулон разрастается, становится большим, тяжелым, единым, и уже не все вспомнишь, что было на этом рулоне или вспомнишь с сомнением «неужели это было?»
Вот, идешь ты по улице Горького в Москве, которая теперь называется Тверская. Идешь ты, значит, такой, идешь и тебя вдруг невидимый, но очень требовательный голос останавливает и спрашивает: «Стоп! Ты кто? – с усмешкой и с ожиданием, что ни черта путного ты о себе не расскажешь, голос уточняет, – Расскажи о себе!»
А что рассказать-то?
И в самом деле, что рассказать-то о себе?
Кто я, что сделал такого, что было бы интересно рассказать? А если ничего такого не сделал, то зачем жил? Нет! Так не пойдет! Надо хоть с чего-нибудь начать, там вспомнится.
С чего начать?
Ну, к примеру, можно сказать как тебя зовут, где родился, чем занимаешься, где живешь, про жизнь свою повседневную рассказать. Можно рассказать, кого любил, кого не любил, что делал, что видел. Можно добавить, что мужик ты нормальный, не мерзавец, хотя друзей раз два и обчелся, что тебе нравятся красивые женщины, дорогие машины, что ты понимаешь, что без пруда и рыбка без труда, ну или наоборот. Но таких миллионы, миллиарды.
От готовности дать такую информацию возникает туповатое ощущение. Неужели это я? Такой неинтересный? Такой бессмысленный и бесполезный? Такой размытый и для Вселенной не фактурный, ничего на значащий? Неужели я живу без интересной истории, без запоминающихся моментов?
Мгм! Можно, конечно, проявить нестандандартный ход и, не претендуя на звезды послать этот голос на какое-то количество букв, и почувствовать себя свободным и никому ничем не обязанным. Но с другой стороны, а в самом деле, кто я!? Мужик, который идет по улице? Все!?
Иной раз удивляешься, жил, жил, а рассказать о себе, вроде как, и нечего.
Помню, в Советском Союзе наряду с югославской мебельной стенкой, высшим шиком считалось наличие в доме полного собрания сочинений большой советской энциклопедии. Пятьдесят один том в бордовых кожаных обложках! Это был гугл и яндекс вместе взятые. Там было все, в том числе описание физиологии размножения в приличных научных терминах. И там было описание биографий многих уважаемых людей. Меня всегда удивляло, что даже о самых знаменитых орденоносцах в энциклопедии было написано в объеме маленькой газетной статьи.
Что уж говорить о невеликих?
А невидимый голос ждет твоего ответа, и ему уже не то чтобы скучно, а он как жизнь начинает забывать о том, что ты есть.
Надо говорить! Там будет видно!
– Я, – начинаю я, в попытке разом вспомнить самое важное про себя, – Давид Иванович Реминадзе, – и удивляюсь, что вообще начал говорить. – Мне пятьдесят лет. Я хороший человек. Я работаю в компании, которая в этом году …… – и вдруг что-то пробивается внутри светлое, яркое, теплое, так что рукой хочется прикрыть глаза и улыбнуться от солнечной щекотки … – Я, – уже с искренним чувством на сердце говорю, – Я – папа Германа!
– Так вот, мне Пятьдесят лет.
