Сказки с реальностью сплетаются в даре.
Смело шагает, оставляя тьму за спиной.
Глупая девица, в мечтах утопая,
Вдруг мудрость находит, как светлый маяк.
Спа-салоны с волшебством в нежных объятьях,
Соцсети плетут магии странные нити.
История эта – о том, как меняются роли,
Традиции старые в вихре метаморфоз.
И даже злодей, в зле закоренелый,
Находит в себе крупицу добра – словно роза.
Так в мире чудес, где всё не так просто,
Каждый может стать тем, кем был не всегда.
Свет и тьма переплетаются в танце,
И жизнь – это сказка, что ждёт у ворот.
«Не ищи злодеев в пустыне – они в спа-салоне» – Дева Юфь.
«Мешок глупости – он вечно за спиной тащится» – Дева Юфь.
«Ум – как перламутровый лак: блестит, да не греет» – злой старичок Ипетюшка.
«Сова ухает, а совесть молчит… пока не клюнет!» – Федора Приглупая.
«А самое страшное чудовище – это ёжик с пельменями» – финальная мораль главы три.
***
«Сказка – ложь, да в ней намёк: не верь Владыке Хайпа, если он в VR-очках!» 😉
Глава 1. Старичок, который не хотел добра
В далёкой деревне Подзаборье, затерявшейся среди холмов и лугов, где куры считали себя моделями и расхаживали по дворам с важным видом, а козы требовали розовый лак для копыт и возмущались, если им отказывали, жил-был старичок по имени злой старичок Ипетюшка. Не то чтобы он был злым – просто вредный, как комар в августе, которому не дали укусить. Себе на уме: то у соседа кур яйца подменит на камушки, то в колодец соль насыплет, а потом притворяется святым: «Ой, не знаю, кто нахулиганил!». Его дни текли размеренно, словно медленная река, но в глубине души он всегда искал повод для шалости.
Борода у злого старичка Ипетюшки была седая, но не мудрая, а колючая, в какую сторону погладишь – в ту и колется – как старый веник после драки с пылесосом. Глаза – два буравчика, готовые просверлить собеседника насквозь, а нос – крючком, словно у сыщика, который ищет, к чему придраться. Одевался он в залатанную рубаху и штаны, которые видели лучшие дни, и всегда носил с собой мешочек с семечками – верный спутник его долгих размышлений на завалинке.
Деревня Подзаборье была местом удивительным. Здесь коровы обсуждали последние сплетни, свиньи вели блоги в неведомых просторах деревенского интернета, а петухи устраивали модные показы каждое утро. На главной площади стоял памятник первому гусю, который научился квохтать, и местные жители гордились этим до сих пор. В воздухе витали ароматы свежескошенной травы, навоза и чего-то неуловимо странного – будто кто-то экспериментировал с кулинарными шедеврами и не всегда успешно.
Сидел злой старичок Ипетюшка как-то на завалинке, семечки лузгал и новости от ворон слушал. Вороны в Подзаборье были особые – они умели не только каркать, но и сплетничать так, что даже самые стойкие уши краснели от стыда. Они рассказывали о том, как соседский петух выиграл конкурс красоты, а коза Марфа устроила скандал из-за того, что ей не дали выступить на деревенском ТВ.
Но тут – бац! – по дороге грохочет колымага, из которой вываливается девица – Федора Приглупая, с табличкой на лбу «Не кантовать!». Она была одета в платье, которое словно пережило ураган, и волосы у неё торчали в разные стороны, будто иглы у дикобраза.
– Дедуля! – завопила она, едва устояв на ногах. – Меня Варан Пустыныч в плен уволок! Он утащил меня в своё логово и грозился превратить в суп!
злой старичок Ипетюшка посмотрел на неё с недоумением, поправляя свою колючую бороду:
– А мне-то что? – фыркнул он. – У меня завтра важное дело – козу Петровича в леопардовый принт красить. И вообще, ты бы лучше табличку сменила, а то «Не кантовать» – это как-то… несерьёзно.