Солнышко приятно грело укрытую соломенной шляпой голову, простенький, без знаков отличия и орденов белый хлопковый костюм неплохо спасал от влажной жары, бричка под нами жизнеутверждающе тарахтела по вымощенной камнем дороге.
Третий день в Крыму обещал быть столь же прекрасным, как и предыдущие два, но в сегодня у меня больше свободного времени – первые два дня ушли на экскурсионную поездку по Севастополю и встречи с флотскими, армейскими и гражданскими (чиновники) контингентами.
– Смотри, цирюльня, – указал я брату-Мише на первый этаж двухэтажного здания, совершенно стандартного для Империи этих времен вида, решив придать лекции по азам экономики наглядности. – Не только головы там стригут, но и бороды с усами равняют.
– Вижу, – серьезно кивнул уважающий меня младший брат.
Иначе слушать бы не стал – это же без пяти минут подросток.
– Когда наш предок Петр запретил боярам ношение бород, рынок ухода за волосяным покровом уже существовал, – продолжил я. – У кого-то, конечно, был личный брадобрей, но менее состоятельные господа ходили в подобные заведения. После запрета бород случилось что? – укрепил вопросом понимание.
– Рынок сократился на треть? – догадался Миша.
С улыбкой кивнув, я добавил:
– Жизненно необходимо взвешивать свои решения: их влияние на обычных граждан, прямо и косвенное, их отражение на экономической жизни страны – тож прямое и косвенное.
– Сложно, – вздохнул Михаил и пообещал. – Я буду стараться.
– Старайся, и кто знает – может однажды и пригодится, – подмигнул я ему.
– Все равно тебя не убьют, – отмахнулся он. – Зачем мне?
Такие вот диалоги с девятилетним братцем.
– Мир велик и пластичен, – повернулся я к окну, голосом нагоняя загадочности. – Меня-то не убьют, это очевидно, но в ходе исторического процесса в наши руки может попасть что-то, что не сделать частью России – это придется отдать под руку умному и деятельному человеку. Такому, кто точно не ударит мне в спину.
Глаза братика загорелись – семена упали на благодатную почву, и теперь расцветут толкающими на саморазвитие амбициями.
Активное многодневное кручение головой позволило сделать логичный вывод: «тут вам не здесь». Курортная сфера Крыма в эти времена развита из рук вон плохо – с состоянием дел в соседних городах я ознакомился по картам, отчетам и фотографиям. Такое себе – тамошний воздух бумага не передает – но делать выводы позволяет. Зачатки, способные удовлетворить узкую прослойку «среднего класса» и еще более узкую – «состоятельных господ», конечно имеются: вон столб под газовым фонарем целиком объявлениями залеплен.
«Приобретайте путеводитель от Сосногоровой и Москвича, сэкономьте ваше время!» – это вместо интернет-карт, «Гостиница для состоятельных господ предлагает апартаменты с видом на море, газовым снабжением, горячей водою и полным пансионом, включая горячительные напитки» – «всё включено» в этом времени уже освоено, «Лечебница доктора Федорова для легочных больных предлагает множество целебных процедур и прогулку в уютном парке возле моря. К услугам оздоравливающихся дам и господ – новейшее лекарство от легочных хворей «изониазид». Полный пансион». Новинка освоена, «легочных больных» здесь каждую зиму очень много, а основной сезон начинается осенью. А вот и грозное предупреждение, подписанное самим градоначальником: «Мужчины, наблюдающие за купающимися женщинами, будут забираться в участки, а затем высылаться из Севастополя этапным порядком». Нельзя на одном пляже обоим полам нынче купаться – времена строгих нравов. Касается это и одежды – как дамы, так и господа неизменно погружаются в море в плавательных костюмах, закрывающих все от горла до пяток.
Сдаются и комнаты с койко-местами в частных домах – с «пансионом» и без. Цены не сильно отличаются от гостиничных и санаторных: на курорте сезон целый год кормит, поэтому местных я нисколько не осуждаю. Когда дойдут руки, гостиниц и частных домов вдоль береговой линии прибавится – не прямо здесь, где квартирует славный Черноморский флот, а в поселениях «гражданского» направления – в любимой многими уже сейчас, и к сентябрю превращающейся в центр светской жизни Ялте, например. Курортная жизнь в свете работы по улучшению благосостояния подданных вообще сильно изменится, но это – дела более приятного будущего.
