Я в нерешительности остановилась перед входной дверью. Сердце
колотится в груди так, что тяжело дышать. Влад дома, я знаю, что он
меня ждет. Сегодня он звонил чаще обычного, но я не отвечала на
звонки. Затем пошли сообщения с угрозами. Я почти привыкла к его
колкостям и беспочвенным обвинениям. Теперь его слова не так сильно
ранят мое сердце. И я не боюсь, что он меня бросит. Почему?
Наверное, просто устала постоянно бояться. Иногда сердце становится
черствым, даже если любишь. Раньше я в это не верила.
«Немедленно приходи! С кем ты?! Я знаю, что у тебя кто-то
есть!», «Что, почуяла себя крутой? Нашла мужика и решила, что все
можешь?», «ты будешь последней сукой, если оставишь меня вот
так!».
Я сделала несколько глубоких вдохов, перед тем как открыть дверь
и войти в тусклый коридор. В пакете звякнули бутылки – он попросил
купить вино, но мне совсем не хочется его пить. Я устала. Устала от
его непредсказуемости. Стараясь не шуметь, стянула сапожки,
повесила шубку на крючок. В гостиной беззвучно работает телевизор,
уютно светится апельсиновым светом лампа в углу.
- Пришла? – в голосе Влада послышалась издевка, - решила
пожалеть, и на этот раз отшила своего любовника?
- У меня нет никакого любовника. – Я тяжело опустилась в кресло
напротив и сложила руки на коленях как школьница, - сильно болит? –
кивнула на ногу, - принести обезболивающее? Ты не притронулся к
салату, я сейчас приготовлю ужин.
- Да зачем же так утруждаться. – Влад сверкнул глазами и
приподнялся на локтях, подтягивая тело повыше. Слегка поморщился,
показывая, что нога все-таки, болит, - как-нибудь сам о себе
позабочусь. Стоило поломать ногу, как ты сразу показала истинное
лицо. – Он зло огрызнулся, - задерживаешься на своей гребаной
работе, ведешь себя странно, не смотришь мне в глаза. Считаешь меня
дураком?
- Влад, я, правда, очень сильно устаю. И у меня никого нет,
кроме тебя. Нам нужны деньги, ты ведь прекрасно это знаешь! Пока ты
не работаешь, я беру дополнительные часы, потому что по-другому
нельзя! Ты ведь сам нахватал долгов…
Чувствую отчаяние и безысходность. И Влад это тоже чувствует.
Его глаза оживают, он слегка наклоняет голову, смотрит на меня,
прищурившись.
- Теперь всю жизнь будешь попрекать? Я же сказал, отработаю, все
отдам! Откуда я знал, что ногу сломаю? Но теперь я вижу, как ты ко
мне относишься на самом деле. Вижу, как ты меня любишь.
- Влад…
- Что, Влад? – он скривился, - ты не трахаешься со мной
несколько дней, потому что я калека?
- Нет, ты не калека, ты сумасшедший. – С трудом выдохнула я,
понимая, что мы снова начинаем ссориться, - сумасшедший, который не
может понять, что я выматываюсь на работе!
- На работе? Да что там сложного, не пойму? Сидишь, целый день
цветочки перебираешь! Ты вообще знаешь, что такое – тяжелая работа?
– он презрительно скривил губы и показательно взял в руки пульт от
телевизора.
- Я на кухню, жарить рыбу.
Влад ничего не ответил, а я на ватных ногах прошла в ванную, и
минут пять стояла, склонившись перед раковиной и включив воду. По
щекам текут слезы, изредка, я утираю их, и шмыгаю носом. Нет, я не
ждала от Влада, что он станет мягким и понимающим. Если подумать,
он таким никогда и не был. И я сама когда-то полюбила его за
животную грубость и дерзкий взгляд. Просто сейчас он вынужден
находиться дома, прикован к постели, и наверняка весь извелся – как
же, теперь нескоро попадет в «Пантеру» и увидит своих любимых
телочек. Я горько усмехнулась, вспоминая, сколько всего мне
пришлось пережить, и сколько слез было выплакано.
Мой Влад. Я помню, каким он был вначале. Его сильные руки
доводили меня до исступления, и мне хотелось кричать от
наслаждения, каждый раз, когда он проникает в меня. Даже обнимая и
без конца целуя упругую, мускулистую грудь, мне казалось, что этого
слишком мало – я не могла насытиться им, хотела раствориться в нем
без остатка.
