Пустым взглядом провожаю проходящих мимо людей. Моей тети среди
них нет. Я специально приехала к ней на работу в надежде встретить,
когда она пойдет домой, чтобы наконец с ней поговорить.
Сижу в нарядно украшенном к наступающему празднику гостевом
холле уже очень долго, но ее все нет и нет. Вот уже поток уходящих
с работы людей почти иссяк, а она так и не появилась, то ли я
проглядела, то ли она вышла через какой-то другой выход. А может,
ее вообще сегодня на работе не было или она тут больше не
работает.
Шмыгнула носом. Надо уходить. Охранники давно на меня
подозрительно косятся, но не подходят. Да, ухожу уже!
Эх, встать сил нет. Ощущаю себя несчастной и полностью
опустошенной. Мой самый дорогой в мире человек, моя любимая ба,
сейчас неизвестно где. Она у меня последние два года неходячая,
болеет, но мы справлялись, однако неделю назад ей стало хуже, ее
забрали в больницу, а потом приехала тетя со своей дочерью – моей
двоюродной сестрой, по-хозяйски оглядела опустевшую без ба
двухкомнатную квартиру и сказала, что о бабушке позаботятся в
лучшей клинике города, она займется переводом.
Я спорить не стала, все же ба нужно хорошее дорогое лечение,
причем уже давно нужно, но денег у нас на него никогда не было.
Правда, я удивилась, что тетя проявила вдруг такую инициативу.
Последние годы она почти не появлялась в гостях у родной мамы, не
звонила и не интересовалась ее жизнью.
А вот теперь бабушка неизвестно где. Из городской больницы ее
увезли, я хочу ее навещать, но тетя упорно не признается, где ба
теперь на лечении. Я оборвала тете телефон, и она меня
заблокировала. Где сейчас живет тетя, не знаю, только место работы
бабуля упоминала как-то. Вот я и приехала сюда в надежде все-таки
встретить здесь тетю и потребовать сказать, где ба.
Без особой надежды все еще смотрю в сторону лифтов. Дверь одного
из них открывается, и из него появляется дедуля в характерном ярком
красно-белом костюме. Борода белая, задорно-кудрявая. На плечо лихо
закинут огромный красный мешок. Только идет он не медленно-тяжело,
как дедушка, а быстро, размашисто, по-деловому. Опускаю взгляд в
пол, когда столь заметный персонаж проходит мимо меня, и «дедушка»
уже было ушел, но шаги его вдруг замедлились, остановился, а потом
я слышу, как он возвращается назад. Встал напротив меня. Шикарные у
дедушки черные военные ботфорты.
Поднимаю вопросительный взгляд на мужчину, а он, оказывается,
меня беззастенчиво оценивающе разглядывает.
– Что вам, дедушка?
– Что грустишь, девица?
– Я не грущу, дедушка.
– Ну я же вижу, что грустная. Случилось чего?
– У меня все хорошо, – произношу я безразлично.
– Поделись своей печалью, девица-красавица. Скоро новый год,
время исполнения желаний, глядишь, и твое заветное желание
исполнится, если расскажешь о нем Дедушке Морозу, – бойко гудит
из-под накладной бороды мужчина.
Вздохнула печально.
– Ступай, дедушка, ни к чему тебе мои печали, сама с ними
разберусь.
Дедушка этот, вместо того чтобы уйти, взял, да и присел рядом.
Вот настырный мне сказочный персонаж попался.
– А чего ж не признаешься, внученька? Ты меня не бойся, не
обману и не обижу, я ведь добрый Дедушка Мороз.
Несмотря на все свои переживания, невольно хмыкнула.
– Вы меня уже обманули, дедушка.
– В чем это? – удивился мужчина. Его густые белые накладные
брови возмущенно приподнялись.
– Никакой вы не Дедушка Мороз, – произнесла я обвинительно и
выдержала театральную паузу. – Вы Санта-Клаус!
На некоторое время в холле повисла тишина. Изобличенный Санта
внимательно себя оглядывает и чешет озадаченно накладную
бороду.
– Хм… ну да, тут накладка вышла, согласен. Но я правда Дедушка
Мороз. Это ко мне вчера в гости Санта приезжал. Обмен опытом с
коллегой был излишне обильный, утром проснулись, оделись,
разлетелись по делам и, похоже, спросонья одежду-то не ту надели. А
я-то думаю, где моя Снегурочка, куда пропала. Наверное, тоже по
ошибке за бугор укатила. Вот что… а как звать-то тебя,
девица-красавица?
