Мартина
— Скорее, скорее… Трахни! Вставь
мне! — громко просит женский голос.
Святые яйца…
Услышав эти звуки, доносящиеся из
супружеской спальни, я застываю на пороге квартиры, а пакеты,
нагруженные едой, так и валятся из рук.
На пол.
Хрясь…
Вот и два десятка отборных домашних
яичек превратились в битые скорлупки, желток вытек.
— Прогнись. Булки раздвинь! —
командует мой муж, Георгий.
Говорит с аппетитом, которого я не
слышала в его голосе уже давным-давно!
У меня начинают дрожать колени и
подмокать трусы, но я приказываю себе не пускать слюни на
харизматичный голос любимого мужа, ведь приказывает он не мне, а
другой женщине.
Может быть, показалось?!
— Смазки побольше… — попискивает
женский голос.
— Бля… Кончилась! Аппетитная жопка у
тебя, Людмила… На такую смазки не напасешься. Давай я на кухню
сгоняю, возьму какое-нибудь масло. Моя… накупила хуеты всякой,
масло для лица, масло для волос, для того, масло для сего.
Полхолодильника заставила склянками!
— Еще бы пользовалась! — мерзко
хихикает женщина, голос которой начинает казаться мне знакомым.
Нет! Нет… Не может быть.
Что, измена по классике? Муж и
лучшая подруга? Не верю…
— Ты права, Людка. Пользовалась бы
еще, а так только бабки просерила и результата ноль. Но ничего, мы
сейчас это маслице с тобой с большей пользой и удовольствием
используем, да?
Звучит сочный шлепок.
— Скорее, Жора. Сил терпеть нет.
Горю…
Слышатся уверенные шаги моего мужа
вразвалочку.
Я иду ему навстречу. Едва живая…
Боже, лишь бы не сдохнуть на
полпути!
Так хочется посмотреть мужу в глаза
и в глаза подруге.
Людка, как так могла! Сучка ты…
Крашеная! И ведь я не совру — она всю жизнь красится,
экспериментирует с цветом волос!
Жора… Жора… Она его еще Жорой
называет!
Знаю, муж терпеть не может, когда
его Жорой называют, мне так точно в начале пару раз прилетело
несколько крепких замечаний!
А ей… Значит… Можно?! Все-все
можно?!
Дверь спальни распахивается. Мы
сталкиваемся.
— Гоша… — шепчу я. — Как же
так?!
Хотела бы я, чтобы он
отшатнулся!
Но нет же…
Этот бык откормленный ничуть не
шелохнулся, только потянулся за дверь и взял трусы.
Я не смогла перевести взгляд вниз,
чтобы оценить, насколько сильно и крепко у него стоит член.
Наверное, там просто аншлаг на
Людкин круглый аппетитный зад! Не то что мой — тощий, как у
девочки-подростка…
— Манюнь? Ты, что ли?!
Муж перекатывает сигару из одного
угла рта в другой.
«Еще и курить снова начал», — думаю
возмущенно.
Мы же договорились, что он ради
рождения второго ребенка курить бросит. И он обещал, клялся, что
бросает!
Вот, значит, как он бросает…
Ничего не бросает. Только подбирает…
Все самое нехорошее — пить, курить и гулящих женщин!
— А ты чего дома? Разве у тебя там
на работе не должен быть завал, аврал? Словом, полный анал! —
говорит невозмутимо.
Этого у моего мужа, Декабрина
Георгия, не отнять. Он всегда такой — невозмутимый. В любой
ситуации.
Я по пальцам руки могу пересчитать
случаи, когда видела его тронутым, до самого сердца, полным эмоций.
Броня невозмутимости слетала лишь несколько раз, и всегда — из-за
меня, из-за чего-то, связанного со мной: когда предлагал мне выйти
за него замуж и клялся, что завязал с криминалом, когда я
наконец-то смогла забеременеть после множества неудачных попыток,
когда родился наш сын — Мирон.
Наверное, стоит забыть, что Декабрин
Георгий может быть другим.
Забыть и точка.
Сейчас передо мной стоит грубиян,
мужлан, мудак и сволота в квадрате — именно такой, каким я его
встретила впервые.
И, как тогда, ему просто насрать,
что и как глубоко меня может задеть. По моему лицу слезы градом, а
он прикуривает сигару и расправляет скрученные трусы.
— Хуйня, никак не расправить! —
цыкает муж. — Че-то ты дерьмово шмот наглаживаешь…
