У всего есть причина, ничто не случайно... Дождь так громко и
истерично барабанит по темным стеклам, что я едва слышу ее частое,
рваное дыхание на заднем сидении. Машина не слушается руля. Почти
ничего не видно, колеса скользят по мокрому асфальту, как нож по
сливочному маслу. Снова оборачиваюсь на заднее, не могу поверить,
что это произошло с нами. Мари хрипит, вся шерсть в крови,
невозможно понять какие именно травмы она получила, попав под
колеса того урода. Она никогда не убегала, но в этот раз
ослушалась, она не любит дождь, он ее раздражает. Собака тяжело
дышит, а я давлю на педаль газа, уже совсем темно и мне практически
ничего не видно, но торопиться надо в любом случае. Неважно, в
сознании животное или нет. Бывают травмы, последствия которых могут
развиваться по нарастающей, например, травма лёгких. При такой
травме может возникнуть пневмоторакс. Твою мать, но почему я знаю
так много? Я не дергал ее, поднимая с асфальта. В случае, если
повреждён позвоночник, это могло привести к смещению позвонков или
даже к разрыву спинного мозга. Закрываю глаза, стараясь не думать
об этом. Я подсунул под нее покрывало и использовал как гамак, руки
тряслись, но я постарался отключиться, стать бесчувственным
роботом, но Мари… моя Мари. Мы столько пережили вместе, она спасала
мне жизнь однажды, схватив зубами веревку и не дав соскользнуть с
ледяного плато. Мой друг, мой боевой товарищ... Я позвонил в
клинику, сообщил о том, что произошло, они сказали, что будут
готовы и примут нас вне очереди. Обычно я возил Мари в город, к
самым лучшим специалистам, но сейчас у меня не было выбора.
В регистратуре, запинаясь, я рассказываю о том, что животное
попало в ДТП, когда это произошло и как я оцениваю состояние своей
собаки. Мари забирают, переложив на каталку. Словно из воздуха
передо мной появляется женщина в белом медицинском костюме, на ней
маска и шапочка, которую она завязывает сзади, высоко подняв
руки.
- Как зовут собаку? – смотрят, не моргая, большие
сине-зеленые глаза.
Она тратит на меня не больше секунды, уходит туда, куда
унесли мою Мари. У нее добрые глаза. Не могу объяснить, но на миг
становится легче, как будто моя собака в надежных руках, все это
глупости, конечно. Результат зависит от травм. Меряю шагами
коридор. Бесконечная телефонная трель, сверкающая чистотой
небольшая витрина для сопутствующих товаров и лекарств, кожаная
офисная мебель коричневого цвета для администратора и посетителей,
компьютер с большим черным монитором и такого же цвета блоком
питания, маленькая касса, цветастые журналы, глянцевые печатные
издания по ветеринарии для информации, – все это кружится вокруг
меня, как будто я сижу на карусели.
- Паш, да не волнуйся ты так. Ирина Владимировна чудеса творит,
и не таких с того света вытаскивала.
Оборачиваюсь на голос, что обращается ко мне по имени.
Понятия не имею, откуда девчонке в белом халате с золотистым
бейджем на груди, известно как меня зовут. Мне плевать, как ее имя,
я не хочу этого знать, буквы не желают складываться в слова. Она
тащит какие-то склянки и широко улыбается. Я не узнаю ее. Возможно,
я с ней спал, но это не точно. Рыжая, почти как я сам, только
темнее, с пушистыми кучерявыми волосами и карими глазами. У нее
длинные руки и ноги, высокий рост, практически такой же, как и у
меня. И большой рот, когда она смеется, виден ряд белых зубов. Нет,
я определённо точно не спал с ней. Ее хочется накормить, причем
булками и пирожными. Худые дамочки меня не заводят, о них можно
поцарапаться. Местная Джулия Робертс из ветеринарной клиники.
Подымаю руки и только сейчас замечаю, что моя любимая кожанка и
синие рваные джинсы покрыты бурыми пятнами крови Мари.
