Яркие огни сверкают вдоль рампы, отвлекая зрителей от
происходящего на манеже.
На то и расчет.
Я дергаю за шнурок, в моих руках крошечным фейерверком
рассыпаются искры. Подсветка гаснет, а когда снова включается, на
растопыренных пальцах сидят шесть белоснежных голубей. Повинуясь
беззвучной команде, они дружно взмывают под купол, чтобы вернуться
домой, в теплый птичник.
Наверняка при этом про себя поминают дурных людей, вздумавших
держать их в темном мешке битых полчаса, не самыми лучшими
словами.
Мне копошащаяся пернатая группа в рукавах тоже никакого
удовольствия не доставляла, так что тут квиты.
Шаг в сторону, щелкает застежка, и вместо глухого черного
костюма я остаюсь в кокетливом алом купальнике с коротюсенькой
символической юбчонкой. Папы в зале одобрительно выдыхают, мамы
напрягаются. Детям все равно — они следят взглядами за кружащимися
между закрепленными трапециями птичками.
— А теперь — сложнейший трюк! Эта милая девушка сейчас будет
рисковать жизнью в ледяной воде! Обратите внимание, цепи самые
настоящие! Не желаете ли проверить? — Мэтр Сильвестр, в миру
Прохоров Иван Федорович, пошел вдоль первого ряда, предлагая
детишкам потрогать блестящие металлические звенья.
Цепи-то настоящие, а вот замок на них с секретом. Но этого мы
вслух не скажем никогда.
Заученная улыбка стала шире и искреннее. Это последнее
выступление в качестве ассистентки. Уже на следующей неделе в
программу включат мой личный, уникальный и неповторимый номер! Я
буду уже не «милая девушка», а Шарлотта Великолепная!
Впрочем, пока моя задача — делать вид, что я счастлива лезть в
заполненный под завязку водой прозрачный контейнер. А перед этим
меня еще обмотают тяжеленной цепью и навесят на нее замок.
Просто восторг.
Поскрипывая колесами, на сцену выехал реквизит. Коробка, в
которой я буду топиться, проверена уже поколениями циркачей и
абсолютно надежна. В случае чего, за кулисами дежурит наш
бессменный врач.
Откачает, в этом я уверена.
Как и в том, что участвовать в шоу ему сегодня не придется. Не
первый раз ныряю. Каждое движение отработано до мелочей, воздуха
мне всегда хватает с запасом. Сама иногда удивляюсь. Не каждому
пловцу удается задерживать дыхание на три минуты с лишним, а у меня
это выходит как-то само собой, без особых усилий.
На ногах закрепили платформу, по совместительству крышку
коробки, навесили на нее внушительные замки — будто мало цепей на
теле! — и под бурные аплодисменты подняли меня вверх тормашками над
сценой. Оборки, изображающие юбку, упрямо топорщились вопреки
законам тяготения, к разочарованию мужской части зрительного
зала.
Цепи сдавливали руки, особенно в локтях. Я пошевелила пальцами,
убеждаясь, что дотягиваюсь до крепления замка, и едва заметно
кивнула начальнику. Мэтр принялся крутить лебедку, нарочито
медленно погружая жертву в наполненную водой стеклянную
коробку.
Прохладная жидкость коснулась макушки, и я выключила улыбку,
набирая полные легкие драгоценного кислорода. Залило лицо, потом
шею, купальник неприятно прилип к телу.
— А мы пока будем считать! — радостно объявил мэтр Сильвестр, с
несколько садистским удовольствием наблюдая, как я неторопливо
погружаюсь в прозрачный куб.
Его голос доносился до меня приглушенно, да и не интересовали
меня звуки. Я сконцентрировалась на том, чтобы правильно держать
торс, ближе к задней стенке, отмечая про себя секунды.
Как только моя голова касается дна, задергивается шторка — и
начинается волшебство.
— Рааааз! Двааа! — хором тянул зал послушно, пытаясь разглядеть
сквозь плотную занавесь, как именно я буду вылезать.
Ноги вышли из креплений сами — те автоматически отщелкиваются,
как только крышка становится на место. Пальцами ног я ловко и
быстро вытащила из петель втулки, небрежно уронив их обратно в
воду. Все, огромные висячие замки могут продолжать висеть снаружи в
качестве декорации — путь на свободу открыт.
