97 год Эпохи Янтаря
Северо-восточная граница Офроса
Обжигающе холодные цепи, обвившие ноги и руки, были закреплены за каменным пьедесталом, у подножия которого лежала девушка, отчаянно пытавшаяся подняться и дотянуться до Гримуара, парившего над алтарём.
Ей нужен был всего один шанс. Одно касание, одна вспышка магии, одна молитва богу Энки. Всего один шанс, чтобы остановить это безумство.
В просторном тёмном помещении эхом разносились мужские и женские голоса, певшие песнь на древнем языке. Сила, крывшаяся в этой песне, давила на девушку, выкручивая её руки и ноги и мешая затянуться глубоким ранам. Кандалы то и дело гремели, и эти звуки будто бы подстроились под песнь и стали её частью.
Когда один из мужчин, облачённый в чёрную мантию, подошёл ближе, девушка из последних сил рванула вперёд, к пьедесталу. Её схватили за волосы и оттащили назад. Острый нож медленно и словно дразнящее прошёлся лезвием по оголённому плечу, подбираясь к шее. Девушка замерла, большими от испуга глазами смотря на Гримуар, который приподнялся в воздухе чуть выше.
Её обманули, использовали, и её Гримуар осквернили, тем самым нарушив первый и главный закон магии о неподчинении. Аномалия, созданная здесь, поглощала материю, полную магии, в противовес создавая ей антиматерию – грязную, искажённую магию, которую некогда запечатали боги. На протяжении всего существования мира она просачивалась обратно в мир медленно, так, что даже самые искусные чародеи не сразу это замечали. Но благодаря стараниям безумцев, – таких, как люди, которые схватили девушку, – антиматерии становилось всё больше, и лишь вопрос времени, когда она заполнит собой весь мир, ознаменовав начало Эпохи Небытия.
Нельзя было этого допустить.
Девушка попыталась отклониться назад, чтобы увеличить расстояние между шеей и кинжалом, к которой тот подобрался, но мужчина мгновенно вернул её на место. Она рыкнула, подняв на него глаза, и увидела, как тёмные линии, похожие на трещины, вырисовывались у него на лице. Антиматерия наполняла тело, разрушала его, но взамен даровала силу, столь необходимую для завершения ритуала. Песнь, с каждым мгновением звучавшая всё громче, постепенно вытягивала магию из Гримуара.
Так быть не должно.
Гримуары – чистые, полные первозданной магии творения, способные черпать силу из материи и противостоять антиматерии. Они – дары бога-творца Энки, впервые ступившего на земли людей тысячелетия назад.
Девушку распирала ярость. Гримуар выбрал её почти десять лет назад, и за все эти годы она ни разу не позволила ему усомниться в этом выборе. Но она допустила ошибку, доверившись не тем людям, и знала, что обязана исправить её. Даже если это означало, что она перестанет существовать. Уж лучше погибнет одна чародейка, чем перестанет существовать один из священных Гримуаров.
Под воздействием антиматерии земля начала раскалываться, с высокого потолка падали камни, но мужчины и женщины, певшие песнь, не умолкали. Человек, который удерживал девушку на месте, провёл тонкую линию по её шее. Рана вышла неглубокой, но лезвие было выковано из того же металла, что и антимагические кандалы, из-за чего боль оказалась куда сильнее. Девушка стиснула зубы и зажмурилась, стараясь унять дрожь в теле.
«Ещё немного, – убеждала она себя. – Осталось совсем чуть-чуть».
Всего один шанс. Одно касание, одна вспышка магии, одна молитва богу Энки. Он никогда не оставляет чародеев, она точно это знала. Он слышал каждую молитву, обращённую к нему, но если не отвечал, это не означало, что он игнорировал чародеев. Он, как объясняли служители храмов Шестерых, наблюдал. Ждал и оценивал, может ли чародей справиться сам. Если не мог – помогал, конечно, ведь бог-творец никогда не оставлял своих детей.
