Предисловие ко второму изданию
Давеча наткнулись мои любопытные глазоньки на поэму Корвинуса Олеандера: ГРОБ. КОРОНА. ЦВЕТОК или Сказка о юной колдунье по имени Носферату, о ее отце (волшебнике с железной рукой) и о Черном Принце с далекой звезды.
Эпичное начало хорошей беседы! – подумалось мне, и порешил я с часу утреннего, раннего, оценить то, что читать полагается вечером да под завывания ветра студёного. А почему – сами сейчас увидите.
Жанр баллады ныне редок, как ламантин, в море комнатной поэзии. Более того – баллады архаичной.
Произведение, словно мозаика, составлено из отдельных стихов, посвящённых отношениям трёх архетипичных героев: девушки-ведьмы, её отца-колдуна и стороннего принца.
Хочется сказать много прекрасных слов об уникальной точности, ясности слога, об умении автора соблюсти размер и не потерять мелодику, которая буквально «держит» внимание читателя. Однако, мелодичность звучания – только первый столп.
Второе, за что зацепится (и на чём запутается при случае) читательский взгляд – сюжет. Обилие лирических отступлений, флэшбэков, пересечение нескольких сюжетных линий создают цветную пополам с чёрным мешанину, что может как привлечь, так и оттолкнуть.
Для поэмы в 109 (!) стихов хотелось бы более чёткого завершения, и всё же печальный открытый финал, наедине с которым нас оставляет автор, создаёт нужное впечатление потерянности и глухой тоски.
Третье, о чём нельзя не замолвить слово, – система персонажей. Образы яркие, но не выпуклые. Автору не требуется многих уточнений и мери-сьюшных пространных описаний, чтобы уверенной рукой вывести перед нами нужный образ.
В героях Корвинуса Олеандера достаточно архитипических черт фольклорных героев и должной мистической составляющей. Сюжеты о проклятых рыцарях, невинноумертвлённых девах и жестоких волшебных загадках въедаются в кору нашего мозга с самого детства. Но если кто-то предпочитает Шарля Перро, то я могу только пожелать ему оборвать сие чтение и продолжить путь в другом направлении, ибо острое влияние братьев Гримм заставит некоторых отшатнуться в экзистенциальном ужасе.
Мотивы мёртвой красоты и порочной связи роднят поэму с произведениями Эдгара Аллана По – как если бы все его прелестные сказки о красивых, гордых, но хрупких женщинах были скомканы, будто под прессом, перегнаны пополам с жестоким страданием Кафки и выпарены до чистейшего состояния абсолютного кошмара и безысходного ужаса, подспудно терзающего каждое человеческое сердце.
Громкое имя главной героини передаёт мощный кадаврический подтекст, картины крови, смерти, как ритуального закрепления чёрных дел, и звериной, до отвращения уродливой страсти, помещают читателя на первую и вторую ступеньки ужасного: отвращение и страх увечья и смерти. А сам конфликт, противостояние двух начал (молодость – старость, отец – дочь, мужское – женское), их жестокая борьба и сокрушительный проигрыш надежды перед инфернальной мощью, словно берут нас под руки и медленно провожают во владения истинного Ужаса.
Лично для меня осталось загадкой то неведомое, о чём хотел сказать сам автор. Является ли ГРОБ. КОРОНА. ЦВЕТОК красивой, но страшной легендой, мрачной эротической сказкой или же хвалебной песнью инстинкту смерти и помутнениям рассудка – решать уж точно не мне, любящему синий цвет занавесок, субъекту.
И всё же я не настолько слеп, чтобы не заметить творческое дарование поэта Олеандера, способность его нездешнего, не мирского мировидения обратиться в субстанцию, действительно способную вытянуть жанр поэмы.
От стиля автора веет одновременно и холодной преемственностью прошлого, и солоно-металлическим привкусом настоящего.
