ПРОЛОГ
Вжав в кожу моей шеи острое
лезвие, он взглянул на меня сверху вниз.
— Я – Халим эль Хамад. Я здесь
закон и власть. Это мой город. Это моя страна. И ты моя.
— Я не вещь! — шиплю на
него сквозь зубы, хотя, стоя на коленях, не очень-то удобно
проявлять свою твёрдость.
— Ты вещь. Моя вещь, — он
кривится в оскале, нажимает лезвием посильнее, и вниз по шее, прямо
в ложбинку между грудей стекает первая капля моей крови. —
Моя русская шармута. Твоя жизнь зависит от меня. Запомни мои
слова, Райхана, лишь я решаю, будешь ли ты радоваться жизни или
падёшь в ад, — он говорит спокойно, выговаривает каждое слово чётко
и отрывисто. А я остервенело дёргаю головой, силясь избавиться от
его руки, что сжимает мои волосы на затылке.
— Ирина! Меня зовут Ирина! —
кричу, захлёбываясь слезами. Всё-таки не удержалась,
заплакала.
— Забудь это имя. Теперь ты
Райхана. Ирины больше нет. Ей перерезали глотку в каком-то
борделе.
ГЛАВА 1
Закрываю глаза, снова открываю. И
так несколько раз, пока в глазах не начинает щипать от слёз. Это не
сон. Я всё там же. В жутком металлическом контейнере с дырками для
воздуха. Он такой узкий и тесный, что подняться не представляется
возможным. Даже сесть не могу.
Чувствую, что начинаю задыхаться. Во
мне рождается паника, и я впервые узнаю, что страдаю
клаустрофобией*. В этом ящике так жутко, словно… Нет, я не хочу
думать о том, что останусь здесь навеки. Не хочу.
Набираю в лёгкие побольше воздуха и
кричу что есть сил. До хрипоты, до режущей боли в горле. Кричу
по-арабски, чтобы меня поняли.
— Пожалуйста! Кто-нибудь!
Помогитеее! Выпустите меня! — до крови разбиваю кулаки о крышку
ящика и понимаю, что тот, кто меня сюда поместил, именно этого и
хотел. Чтобы я испугалась, чтобы расклеилась и сломалась. Место, и
правда, жуткое. Напоминает тот страшный фильм, который мы с
подружкой посмотрели в седьмом классе и потом две ночи не могли
спокойно спать. Там парня по ошибке похоронили живым, и он очнулся
под землёй, закопанный и всеми покинутый.
Всхлипываю, шмыгаю носом.
Это дурацкая шутка. Меня просто
хотят напугать. Вот сейчас кто-нибудь откроет ящик, и моё
перекошенное от дикого ужаса лицо снимут на камеру. Но время идёт,
а ящик по-прежнему закрыт, и я не слышу, чтобы кто-то был рядом.
Пытаюсь что-нибудь рассмотреть в дырки для воздуха, но там темно.
Абсолютная тишина бьёт по нервам, и через какое-то время я начинаю
прислушиваться, не шевелятся ли вокруг ящика насекомые. Позже
понимаю, что если бы ящик был в земле, то я бы уже задохнулась от
нехватки воздуха.
— Пожалуйста, выпустите меня! —
снова подаю голос, но в этот раз уже тише. Силы меня покидают, и от
страха тянет живот. А что, если те, кто меня здесь запер, и правда,
хотели навредить? Что, если я здесь погибну от жажды? — Прошу вас!
Хотя бы скажите что-нибудь! Здесь вообще кто-нибудь есть? Эээй? Вы
слышите меня?
Но в ответ лишь жуткая, невесомая
тишина. Кажется, что она забивается в отверстия в ящике, в мои
ноздри, а затем и в лёгкие.
— Откройте… Умоляю… — шепчу уже
по-русски и закрываю глаза.
Впадаю в какой-то ступор, в
полузабытье. Мой мозг продолжает панически соображать, я хочу
понять, где я и как отсюда выбраться, но тело становится ватным,
тяжёлым и совершенно непослушным. Затекают и деревенеют мышцы.
Наверное, это так повлиял на меня
стресс. А может… Может, дело в том странном напитке, который мне
принесли накануне? Да, точно! Я ведь была в гостинице. Приняла душ,
расстелила постель и легла спать. Но потом кто-то постучал в дверь
номера, и я открыла. Парень с опущенной головой произнёс по-арабски
«угощение» и передал мне поднос с напитком, похожим на сладкий чай,
и фруктами. Экзотические фрукты я есть не стала, побоялась
аллергии, а вот чай выпила с удовольствием и сразу же после этого
уснула.
